Международные экипажи в космосе

Дело коренным образом изменилось в XVIII–XIX вв. — развитие науки и техники, естествознания и промышленного производства двинулось гигантскими шагами. Потребности науки в рамках новой социально-экономической формации настойчиво требовали расширения, углубления, упрочения международных научных связей, перерастания их в формы, отвечающие внутреннему процессу развития науки и делающие международное сотрудничество ученых постоянным фактором жизни науки.

Определенную роль в этом сыграло и само внутреннее развитие науки, стремительное и коренное изменение ее инфраструктуры. Миновало время ученых-энциклопедистов, способных своим творчеством охватить различные науки или все направления даже одной науки и сделать вклад в их развитие. «Древо» науки ветвилось и требовало от своих адептов все более узкой специализации. Одновременно усложнялись научные задачи, и их решение стало возможным уже не просто коллективными усилиями ученых одной страны, но лишь путем тесной кооперации различных специалистов многих стран. Это особенно характерно для таких областей науки, как физика, биология, химия.

Простой и яркий пример — открытие в XIX в. восьмой планеты Солнечной системы — Нептуна. Авторы научно-популярных книг по астрономии любят эффектно заявлять, что это открытие было сделано одним астрономом «на кончике пера». В действительности Нептун был открыт объединенными усилиями английских, французских и немецких математиков и астрономов^[2].

Таким образом, в XVIII–XIX вв. международные научные связи стали перерастать тесные рамки эпистолярно-личных отношений и нерегулярных контактов. Появляются новые формы сотрудничества, например, научные школы, возглавляемые выдающимися учеными, известные далеко за пределами своей страны. Традиция таких школ восходит еще к временам античности. Двери этих «школ», как правило, были широко распахнуты, их главы охотно допускали в свои лаборатории лиц любых национальностей и граждан любых государств, критерий отбора прост — наличие таланта и преданность науке.

Выдающийся советский физик академик П. Л. Капица учился у великого Резерфорда, стал его любимым учеником и многие годы проработал со своим учителем: между ними установилось близкое научное общение, длившееся 13 лет. Школу Резерфорда «прошли» новозеландский ученый Мерсден, немецкие физики Г. Гейгер и О. Ган, венгерский ученый Хевеши, японские физики Киношиту и Шимицу^[3], известные советские физики В. И. Павлов, Я. Р. Шмидт, Ю. Б. Харитон, К. Д. Синельников, А. И. Лейпунский^[4]. К середине XX в. эта форма международных научных связей вылилась в широкий международный обмен студентами, аспирантами, учеными-стажерами.

XIX век стал свидетелем претворения в жизнь первых крупных международных научных программ. В силу ряда объективных причин ученые многих отраслей науки пришли к убеждению: разрозненные усилия исследователей разных стран не дают желаемого эффекта, не позволяют во всей полноте охватить изучаемое явление, особенно если оно носит глобальный характер. Со всей очевидностью стало ясно: пора объединять усилия, концентрировать их на решающем направлении, подчинять свои работы единой, строго обоснованной и скоординированной программе.

Одними из первых в этом деле стали географы, астрономы, геофизики, медики, геологи, а одной из первых «ласточек» в этом направлении — первый Международный полярный год (1882–1883 гг.), который, несомненно, явился важной вехой не только в развитии геофизики, но и международного научного сотрудничества.

Программа первого МПГ была тщательно согласована, в ее реализации приняли участие ученые 12 стран (Австро-Венгрии, Англии, Германии, Голландии, Дании, Канады, Норвегии, России, США, Швеции, Финляндии, Франции), силами которых было организовано 13 станций в Арктике и 2 в Антарктике.

МПГ стал первой серьезной попыткой преобразовать в комплексные научные мероприятия полярные экспедиции, превратившиеся к тому времени в престижные интернациональные гонки к Северному полюсу. А затем последовали второй Международный полярный год (1932–1933 гг.), Международный геофизический год (1957–1958 гг.), в рамках которого был запущен первый в истории человечества советский искусственный спутник Земли^[5].

Наконец, XX столетие стало веком бурного образования и развития международных научных организаций — союзов, федераций, обществ, ассоциаций. Международные научные организации сложились еще в прошлом веке: одной из первых стала Международная геофизическая ассоциация, созданная в 1864 г. Сейчас нет практически ни одного крупного направления в науке или технике, которое не имело бы своей международной организации.