Международный человек

Затем позвонил Коэрапуу и сообщил, что ему удалось арендовать частный катер одной фирмы, у которого мощный мотор, и что он сам за ними прибудет. Настроение у Рудольфо снова поднялось. И он принялся читать эстонские газеты.

“Видишь, — бросил он Фабиану и указал на название „Блестящая победа внешней политики“. — Это о нас”, — сказал он.

И финские газеты трубили в том же духе.

В три часа они отправились в порт.

“Почему на носу нет эстонского флага?” — рассердился Рудольфо и отказался садиться на катер.

“Флаг на носу того катера, на котором Пакс со своими шлюхами катается, — объяснил Коэрапуу. — Я решил, что надо торопиться, и не стал искать по городу подходящий флаг”.

Через два с половиной часа они были в Таллиннском порту. Их встречала только одна машина.

“Я могу и пешком пойти”, — сказал Коэрапуу.

“А где вторая машина?” — удивился шеф.

“Антс чинит фары, — ответил шофер Пеэтер. — Уже второй день”.

“Немедленно на Певческое поле”, — скомандовал шеф.

Фабиан не поехал с ними, его энергия была на исходе.

 

Произошедшие перемены

Уже поворачивая ключ в двери своей квартиры, он понял, что предчувствие его не обмануло: Миранды нет. На столике перед зеркалом лежала записка, в которой она сообщала, что уезжает с цирком, дававшим в Таллинне представления, потому что “хочет увидеть мир”. Эту новость Фабиан воспринял со странным облегчением, ибо неопределенное положение кончилось. Следующий шаг он должен был сделать сам.

 

Когда Фабиан на следующий день пришел на работу, Муська ему сообщила, что шеф велел сразу к нему зайти. Конечно, это было в духе шефа — даже в такое утро, как сегодня, когда “Миссия” по большому счету была выполнена, они не могли долго отсыпаться. От секретарши шефа Мийли он узнал, что Рудольфо явился на работу раньше него и два часа разговаривал с Америкой. Коэрапуу якобы побледнел с лица.

“Шеф звонит уже в счет 2001 года”, — вздохнул он.

Фабиан зашел в кабинет. Шеф, продолжая говорить по телефону, жестом пригласил его сесть.

“Ну? — улыбнулся он ослепительно и положил трубку. — Почему такой невеселый? Ведь мы теперь знамениты, как кинозвезды, из нас делают национальных героев. Глядишь, получим на грудь орден Якоба Хурта второй степени”. И шеф весело рассмеялся.

“Это ведь все большой блеф”, — ответил ему Фабиан.

“Ну-ну, полно, — упрекнул его Рудольфо. — Это такой же блеф, как все остальное в нашей жизни, да и во всем мире. Такова жизнь”.

“От меня жена ушла, — сказал Фабиан понуро. — Пока мы занимались государственными делами и возвращали Эстонию в мир, она туда и сбежала, уехала вместе с цирком „Барселона“, дававшим здесь представления”.

“Вот как, — коротко произнес шеф. — Я надеюсь, что хотя бы с каким-нибудь акробатом или силачом?” — спросил он после деликатного минутного молчания.

“Нет, с чистильщиком львиных клеток, — ответил Фабиан. — Она сказала своей подружке, что уедет с кем угодно, лишь бы попасть за границу”.

Рудольфо задумчиво кивал, потом спросил:

“Подожди, что ты сказал?”

“Лишь бы попасть за границу”, — повторил Фабиан.

Шеф недоуменно покачал головой.

“Честное слово, я не понимаю. Неужели все еще бытуют такие настроения?”

Фабиан ничего на это не ответил.

“Ах да, — сказал Рудольфо через некоторое время. — Моя жена тоже сбежала. — И после паузы продолжил: — Беда только в том, что ты еще довольно молод и женишься второй раз. А может, и третий. А вот женюсь ли я — это вопрос”.

“Но зато ты есть тот, кто ты есть, — произнес Фабиан. — У тебя исключительный статус, и этому многие завидуют”.

“Да, — произнес Рудольфо. — Если быть честным, то я его, пожалуй, не променяю на твою молодость. — Он погладил подбородок. После чего мягко улыбнулся: — Человек вообще не стареет так быстро, как принято считать. То есть он бы не старел, если бы окружение постоянно не напоминало ему об этом. Сейчас оно просто заставляет человека рано почувствовать себя старым. Мне не нравится наш век, — продолжал он. — Если я чего-то еще и жду от истории, так это поворотов, которые она совершит, перестав творить культ детства и молодости. Я понимаю, почему это поветрие захлестнуло весь мир. Но оно не может длиться до бесконечности. Я говорю так не потому, что я сам такой старый, а потому, что человечеству в целом это просто не полезно”.

“А нужна ли тебе жена?” — спросил Фабиан перед уходом.

“Ах да, — нахмурил Рудольфо брови. — Знаешь, у меня не было времени об этом подумать”.

И он направился к двери променадным шагом, чтобы отдать распоряжения Мийли.

 

Расставания

Фабиан шел по коридору в сторону своей нижней канцелярии. Где-то прозвучал истерический смех Мяэумбайта. Фабиан вошел в дверь, на которой красовалась вывеска “Опман-везирь. Коэрапуу”.

Роман листал какие-то бумаги и едва взглянул на вошедшего Фабиана. Он показался Фабиану каким-то странным. С ним явно что-то случилось.

“Хорошо, что застал меня, — сказал Коэрапуу. — Я увольняюсь. Это дело решенное”.

Он сообщил это не бравурно, с пеной у рта, как раньше, а совершенно нормальным голосом, поэтому Фабиан подумал, что это серьезно.

“Почему же?” — только и спросил он.