Межгалактическая любовь

Корпуса, их тоже построили не мало, там содержались женщины не попавшие в башни, а так же, отбракованные мужчины. Не знаю по каким критериям нас сортировали (никогда не поднимала этот вопрос со своими инопланетными друзьями), но поделили нас всех. Они в основном ничего не делали и лишь ждали своей участи от новых хозяев земли. Худшем считалось попасть именно в башни, где был строгий распорядок и постоянное нахождение рядом с пришельцами, куда меня и занесло. В корпусах никогда не была, и судить о жизни там не могла, хотя знаю, что все какие подчинялись восточной башне были освобождены и перешли на нашу сторону. У нас вообще в последнее время появилось много союзников, только вот этих сил все равно было недостаточно для противостояния тирании Сальмары.

– Я не была в корпусе, я была в башне. – честно ответила я, потому как начни он меня расспрашивать о корпусах, я ничего не смогу ответить и выдам себя.

– Ах… – вздохнули женщины, ну хоть где-то они со мной солидарны.

– Ты была в башнях? – спросил другой мужчина.

– Да, была. – повторила я, и подумала, да что ж вы, тупые что ли? Или глухие и мне каждому подойти на ушко сказать?

На какое-то время воцарилась тишина, ополченцы буравили меня взглядом, а я их. Мне не было страшно, я знала, что где-то за кустами, совсем рядом за всем происходящем наблюдает Эндрио и его люди, а значит если что-то пойдет не так, меня быстро вытащат.

– Ладно, доставим ее в лагерь, нам люди нужны. – наконец вынес свой вердикт мужчина, что был за главного в отряде.

Шли через лес, при этом довольно петляя, по-видимому, они боялись слежки, что могла пойти по моему следу, я ведь беглянка. Когда мы уже почти подошли к лагерю, то над лесом пролетел звездолет, что ж, Эндрио вернулся в башни, теперь я сама за себя.

Лагерь представлял собой палаточно-барачный поселок под кронами деревьев, и земляные окопы. Уже при первом же взгляде появилось ощущение, что я попала в сущий кошмар, и эти люди убеждены что в башнях невыносимо. Мы там живем с комфортом, да даже до переворота было лучше, чем тут, нас кормили, спали в тепле, работа, конечно, была, но ведь не скажешь что не невыполнимая.

Мужчин и женщин с трудом можно было отличить друг от друга, слишком истощенные и грязные. Заметила детей, ни были грустные, и с потухшим взглядом. Я шла вдоль рядов палаток и понимала, что они сами превратили свою жизнь в концлагерь, а винят во всем пришельцев. Нет, я ни в коей мере не оправдываю последних, их миссия была отвратительной, и сейчас для остальных башен остается такой же, но тем не менее, они принесли вреда куда меньше, нежели эти ополченцы сами себе.

– Проходи. – вызвал меня из раздумий голос мужчины, когда мы оказались возле самого более менее похожего на жилье барака.

Досщетчатый сарайчонка возвышался над всеми остальными, в нем было окно, на котором, внимание, висела тюль! Я вошла через дверь, и оказалась в довольно уютной обстановке, что совсем не вязалось с увиденным снаружи. Мягкий диван, пушистый ковер на полу. Взгляд упал на стол у окна, он был накрыт, и не просто накрыт, а ломился от еды. За всем этим изучением интерьера я даже не сразу заметила тучного мужчину сидящего за этим самым столом. Около сорока лет, довольно упитанный, хорошо одет, и выглядел он словно попаданец из другого мира.

– Здравствуй! – поздоровался мужчина и окинул меня изучающим взглядом.

– Здравствуйте. – тихо поздоровалась я.

– Ну, что же замолчала, рассказывай давай, от куда ты к нам, как сбежала от этих тварей. – сказал пухляк и добавил. – Я тут главный, Вадим Валентинович, мне можно доверить все, так что рассказывай без утайки.

Я же его не слушала, меня просто передернуло от слова «тварей», а сам-то чем он лучше? Главный, оно и видно, жрет как слон, сало блестит как у свиньи, а люди голодают. Да он просто обворовывает доверчивых людей, не удивлюсь, что именно он настраивает их на враждебный лад, удобно же, пока идет война, он живет как король. Наверное, и дальше бы мысленно перемывала его косточки, но мне пришлось все же рассказать то, что со мной произошло, разумеется, вновь выдуманную историю.

– Что ж, с башен у нас еще ни кого не было. – сказал Вадим Валентинович, и вновь окинул меня взглядом. – Но я представлял пленников башен немного иначе, красивый гребень.

И тут я поняла в чем спалилась, то, что на поляне подумали женщины, но не сказали вслух. Я была не худой, не избитой, в чистой и абсолютно цельной одежде, да еще и с украшениями, будь он не ладен этот гребень. Хорошо хоть кулончик догадалась спрятать под одежду. Вот и как мне это объяснять, если такое мы не обговаривали. Мысли словно шарики в детском бассейне заметались по моей голове ища выход.

– У нас не отбирают личные вещи, а одежду мы обязаны стирать, нас наказывают за неопрятность. – ляпнула я, и сама уже догадалась как глупо это прозвучало. Ну какое дело пришельцам до нашего внешнего вида.