Межконтинентальный узел

— Некое подобие кефира… Айран, говоря иначе, — ответил Бензелев и увлеченно продолжил: — «А если кислый вкус, то савда здесь причина, но это пустяки, коль скоро ты мужчина: ешь сладкое с жирным, вновь будешь ты сильным… Если во рту ощутишь вкус соленый, значит, скопились дурные матерьи, вызови рвоту, облегчи желудок, соли уйдут, возвратится рассудок!» Вот так-то… И золото, обязательно носите на теле золото; если каждый день будете пить один кирот золота — это таджикская мера веса, девятнадцать сотых грамма, — укрепите мышцу сердца на многие годы… Заметьте себе, что и в средневековой Европе те, кто был в состоянии, ели золотыми вилками с золотых блюд; неспроста инфаркты я лечу золотом. Это — панацея… Вы, кстати, пьющий?

— Нет.

— И не пили?

— Я был профессиональным гребцом…

— Тогда я за вас спокоен… Приступам меланхолии не подвержены?

— Никогда.

— Между прочим, по-персидски «меланхолия» звучит «молихулиё», что значит «страхи», «расстройство мысли» и «подозрительность»… Попробуйте попить чебрец с уксусо-медом и шафраном, пропорцию я вам сейчас напишу…

— А как делать этот самый уксусо-мед?

— Очень просто. Добавьте в мед треть воды. Кипятите смесь. Появится пена. Снимайте ее до тех пор, пока она не исчезнет. Затем медленно заливайте в эту жидкость разведенный уксус — полбутылки эссенции, полбутылки воды, — пока смесь не приобретет кисло-сладкий вкус. Вот и все. По две ложки перед едой. Всю жизнь. До восьмидесяти будете испытывать желание любить женщину, а это первый признак здоровья.

Славин неловко достал из кармана конверт с деньгами; Бензелев махнул рукой:

— Меня просил вас принять академик Вогулев, с друзей наших друзей я не беру гонорары, и потом вы очень хорошо слушаете — качество, теряемое человечеством…

Вернувшись в КГБ, Славин позвонил Груздеву:

— Поглядите-ка повнимательнее, нет ли пассии у нашего образцового семьянина. Он, видите ли, весьма радеет по этому поводу.

— Ее зовут Анастасией, — ответил Груздев скучным голосом. — Анастасия Викентьевна Морозова… Но и это не все… Тут у меня кое-что подошло, пока вы занимались проблемами укрепления здоровья… Можно к вам зайти?

Груздев никогда не появлялся с пустыми руками; сведения, которые называл «тещиными языками» — сплетни, слухи, анонимки, — отводил сразу же: «Грязное белье не по моей части»; оперировал фактами, этому учил молодежь.

— Любопытная деталь, Виталий Всеволодович, — сказал он, присаживаясь на краешек стула (в этом весь характер, кстати). — Геннадий Александрович когда-то был весьма и весьма пьющим человеком… Гуляка, каких свет не видывал… И вдруг — после поездки на конференцию в Вену — вернулся трезвенником. Не вшивался, упаси бог, к психиатрам не ходил, но завязал, как отрезал. Причем в тот день, когда крепко поднабрался на приеме в Вене, обзванивал членов делегации, был в панике, искал академика Крыловского, а тот беседовал с президентом, вернулся поздно, что-то около часа. Его потом посол пригласил к себе в резиденцию. Когда вернулся, сразу же позвонил Кулькову, в чем, мол, дело, а тот ответил, что наглотался снотворного, все в порядке, просто хотел посоветоваться о расписании дня на завтра, никаких проблем…

— Документы по конференции у кого были? — спросил Славин нахмурившись. — Хранились в посольстве?

— Документы в тот день находились у Геннадия Александровича. А сопровождающий был, понятно, с академиком… Полагаете, что с пьяненьким Кульковым могли сыграть партию в триктрак?

— А почему бы и нет? Опросили членов делегации?

— Думаем, как это половчее сделать. Все они добрые знакомцы Кулькова, дело деликатное, да и было их там девятнадцать человек, слишком с многими придется говорить, не спугнуть бы…

И в это время позвонил генерал:

— В четверг, накануне партии в преферанс, ваш подопечный попросил академика Крыловского остановить машину возле Сокольников, голова, сказал, раскалывается, хочу прогуляться перед сном… Это было в двадцать три тридцать… А в двадцать два часа по Сокольникам гулял мистер Юрс. Видимо, тогда и состоялся обмен информацией, Кульков вполне мог взять контейнер… Он всегда ходит с вместительным «дипломатом», там пень уместится, не то что «булыжник»… С мистера Юрса и его команды наблюдение снимайте, смотрите в оба за Кульковым, он будет забирать контейнер не сегодня, так завтра.

…Анастасия Викентьевна Морозова, Настена, Настенька, оказалась очаровательным двадцатисемилетним созданием, с пронзительно-черными глазами, стриженная под мальчика. Волосы ее такие густые, что было непонятно, как она их расчесывает.

К Славину она выбежала прямо с репетиции, танцевала в ансамбле: фигурка точеная, улыбка ослепительная и до того добрая, что у Славина даже сердце защемило от жалости к ней, особенно когда он заметил синеватый кружок на безымянном пальце, образовавшийся вокруг того самого колечка с камушком, который всего пять дней назад он рассматривал в кабинете генерала…