Межлуние (СИ)

Почувствовав на себе болезненную, равно как и убийственную мощь собственных рук, Торе удержал растущий гнев, и, выбрав нужный момент, провел серию атак, сдернувших со столь знакомого лица усмешку превосходства. Успех был недолгим. Брошенный стул ушиб голень, заставив подогнуть ногу, и тут же его голова откинулась назад от меткого попадания. Звеня гулким колоколом, она раскалывалась надвое, и лишь длительные тренировки позволили устоять от свирепого натиска, налетевшего на него вихрем новых ударов.

Впрочем, ему было чем ответить, и близнец стал сдавать позиции. Теснимые друг другом, они теряли драгоценное время и их силы утекали в безлуние. Непримиримые соперники застыли, переведя дух, и в этот момент тот, что был лишь копией, совершил несравненный бросок, повалив восстанавливающего дыхание Торе. То был неожиданный и неизвестный ему прием, перевернувший ход рукопашной. Более того, стараясь обездвижить клирика, некто обладал бесконечной выносливостью. Это было невозможным, и, тем не менее, являлось подавляющей волю истиной. Борьба в партере приблизила развязку. Все сложнее было сбрасывать удушающий захват, и с каждой секундой таяла надежда на победу. Последние лучи солнца наполнили зал бордовым огнем, показавшемуся ему роковым знамением.

Казалось, скоро все будет кончено, когда Торе бросил в глаза нависающего над ним врага четки. Сопроводив маневр скручиванием давящей на шею руки и толчком под колено, архиагент повалил противника на бок и, выбравшись из смертоносного захвата, хватая раскрытым ртом живительный воздух, он ринулся в холл, а оттуда в кабинет, где над каминной полкой висела его шпага. Выхватив ее из ножен, Торе попробовал ее клинок на ощупь и убедился в отменной остроте качественного клинка. Немногим агентам доводилось владеть подобным оружием с тем же совершенством, каким обладал Торе. Взявшись за рукоять, потомственный офицер как будто проявился через образ клирика и взгляд архиагента обрел закаленную твердость.

Не тратя драгоценные секунды на оскорбления или пафосную речь, Торе надвигался на двойника. Серьезность его намерений не оставляла сомнений и противник предпринял несколько попыток выбить оружие из рук, бросая в хозяина дома предметы, попадавшие в поле зрения. Все было тщетно. Сблизившись на расстояние фехтовальщика, Торе мастерски отсек единственный пусть к спасению и совершил укол. Не зная, сколь глубокой оказалась первая рана, он повторно вонзил острие, и на этот раз сомнений не было: охнув, пораженный противник осел на пол. Он скорчился, прижимая руки к ребрам, и затих, медленно превращаясь в Кармелу. То была странная метаморфоза, ибо возвращая формы ее тела, одежда оставалась облачением клирика.

Рухнув на стул, Торе утер пот, струящийся со лба, и уложил шпагу поверх бедер. Он не поднялся, когда раздались шаги, сопровождавшиеся звоном шпор.

В зал ворвался Дон Родригес, а следом за ним семейный лекарь. Архиагент указал на дверь спальни, где оставил Сару, и сосредоточился на своем враге.

Мастер осмотрел беспорядок и заметил бездыханное тело Кармелы. Хоть освещение было скудным, Торе с уверенностью мог бы сказать, что сожаления относительно убитой не появилось на его лице.

— Я позабочусь о теле, — изрек он.

— Ее смерть на ваших руках. Вы подослали ко мне сестру-близнеца Сары. Умно.

— Продолжай, — не приближаясь к архиагенту, разрешил Родригес.

— Мне кажется, я нашел разгадку. Она была вашим агентом и следила за мной. Вселила чувство вины, чтобы вы могли мной управлять. Еще этот проклятый гримуар. Кармела никогда бы не отдала его мне, а сразу вручила вам.

— Неожиданные выводы. Предлагаю не доводить дело до поединка и пройти на балкон.

Торе не выпустил шпагу. С другой стороны, нападать со спины было абсолютно бесчестным делом. Держа оружие наготове, архиагент вышел под открытое небо, на котором уже проявились первые звезды.

— Посмотри в конец улицы и вон туда, — показав пальцем направления, сообщил безмятежный Родригес.

Даже отсюда Торе опознал агентов.

— Им приказано убить тебя или твою жену, если любой из вас вознамерится покинуть свой дом в ближайшие сутки, — спокойно объяснил он.

— Мы под арестом?

— Если тебе угодно.

Возможность спасти даву растворилась как призрак в тумане.

— Делайте со мной что хотите, но спасите Аэрин жизнь.

— Поздно. Диего вцепился в нее мертвой хваткой.

Торе застонал, проклиная все на свете.

— Пора вернуться, — сказал Родригес, посмотрев за спину собеседника.

Он первым покинул балкон и когда архиагент догнал его, он уже встал на то самое место, где лежала убитая Кармела. Тело бесследно исчезло. Совершенно не встревоженный этой находкой Мастер приложил палец к губам и, найдя бумагу и перо, написал следующее: «Не говори ни слова. Нас подслушивают. Аэрин жива и здорова, а тебе и Саре ничего не угрожает».

Родригес передал перо и Торе, прочитав сообщение, не поверил ни единому слову.

— «Почему я должен вам верить? Зачем вы держали мою жену в паноптикуме?» — Написал он, а вслух спросил: — Вы по-прежнему хотите отправить меня в Протекторат?