Межмировая няня, или Алмазный король и я

Кислая мина, к счастью, к цветам не прилагалась, осталась при дворецком. Зато в комплекте с луреозами, очень похожими на земные розы, если не считать роя блестящих песчинок, безмятежно паривших над бархатными лепестками, шла элегантная черная коробочка. Тоже бархатная и, к слову, весьма тяжелая.

— О-о-о, у мирэль Тонэ есть ухажер! Ухажер! Как принц у Русалочки! — восторженно воскликнула одна из близняшек.

Я не успела понять, которая, потому что в тот момент позади раздалось сухое и требовательное:

— Что здесь происходит? Этиль?

От неожиданности я чуть не выронила презент. Обернулась к его бриллиантовости, прежде краем глаза успев заметить, как недовольно скривилась физиономия дворецкого.

— А я этого и боялся. Теперь поклонники мирэль Тонэ будут осаждать ваш дом, мируар Демаре. Как будто нам мало журналистов, — закончил он ворчливо.

— От кого? — все в той же невозмутимо-властной манере потребовал объяснений Демаре, и я почувствовала себя преступницей на допросе в полицейском участке.

Прежде чем успела хоть что-то ответить, Алмазный король в два шага преодолел короткое, разделявшее нас расстояние и бесцеремонно выхватил торчащий из «миллиона алых роз» сложенный вдвое белоснежный листок.

Стоило Демаре оказаться рядом, как меня окутало ароматом дорогого одеколона с сигарной горчинкой. За то время, что мы не виделись, его величество успел не только побриться и покурить, но и переодеться в элегантный твидовый костюм-тройку, а также вооружиться кожаным портфелем с массивной застежкой, инкрустированной, понятное дело, магическим камнем. Голову короля украшала шляпа с узкими полями, гангстерская такая, а лицо (совершенно не украшала) мрачная гримаса.

Я вытянула шею и прочла вместе с похитителем личных записок:

Той, что лишила меня покоя и пленила мое сердце. Достойной всех луреоз и драгоценностей этого мира. Самой прекрасной драгоценности Эоны!

Подписи не было или, на крайний случай, какого-нибудь там вензелька, который бы намекнул, кто же этот таинственный воздыхатель. Пальцы Демаре дрогнули, и мне показалось, что вот сейчас он скомкает листок и брезгливо швырнет его под подошвы своих до блеска начищенных туфель. Но вместо этого он протянул мне бумажку и, переключившись на коробочку, распорядился:

— Откройте.

А вот это уже перебор, мируар, вы так не считаете?

— Мне кажется, или подарок предназначался не вам?

— Мне, вам — неважно. Я должен знать обо всем, что появляется в моем доме. Как и о том, кто и как сумел выяснить, что теперь вы живете со мной. Откройте, мирэль Тонэ, — в голос добавили стали.

Близняшки, затаив дыхание, следили за развитием событий.

Я нехотя повиновалась, раскрыла бархатный футляр и чуть не подавилась воздухом, когда попыталась проглотить уже готовое сорваться с губ восторженное «ах!». На подушечке из светлого атласа искрилось, мерцало, переливалось колье, достойное самой королевы. Крупные пронзительно-зеленые камни, изумруды — не иначе, в обрамлении россыпей прозрачных кристаллов. Голову даю на отсечение (Жужжена), это были бриллианты. Они сверкали так ярко, что я не без оснований начала опасаться: как бы глядя на них не ослепнуть.

— Папочка, а их ведь купили в твоем магазине, — сказала наблюдательная Кристин, указывая маленьким пальчиком на вышивку на атласе: алмаз в обрамлении золотых завихрюшек.

— Есть предположения, кто из вашего окружения настолько щедр, что вот так просто с утра пораньше расстается с целым состоянием ради… — Демаре осекся.

Наверное, хотел выдать нечто пренебрежительное в стиле: «ради какой-то там актриски», но потом вспомнил о том, что он мужчина как бы воспитанный. Вспомнил и замолк.

— Если бы были, я бы тут же отправила колье обратно. Я не принимаю такие дорогие подарки.

Хотя Селани наверняка принимала и с радостью, так что лучше не стоит быть такой радикальной.

Демаре издал глубокомысленное «хм», за которым последовало короткое:

— Разберемся. — После чего, позабыв и о драгоценностях, и о цветах, вернулся к ННИ — неотложному нянеинструктажу: — Девочки обедают в полдень. В четыре у них полдник. — Он покосился на настенные часы, на которых минутная стрелка только-только переползла за отметку двенадцать, а та, которая была короче, на ней задержалась. — Вам уже давно следовало быть в столовой.

— Давно — это три минуты назад? — захлопнув коробочку, уточнила я.

Но его мируарство не удостоил меня ответом, только взглядом, уколовшим, как та самая часовая стрелка. Повернулся к Жужжену и предупредил:

— Сегодня с нами ужинает Десмонд.

— Мирэль Лепаж тоже будет? — добавив в голос медовых ноток, чуть ли не кланяясь, спросил Жоплен.

— О мирэль Лепаж он не говорил.

— Папочка, а ты на работу? — дернула за штанину венценосного отца Аделин.

— Мы думали, ты и сегодня останешься дома, — подхватила Кристин.

Демаре опустился на корточки и приобнял девочек.