МежМировая няня, или Алмазный король и я

«Известно, что ранее мирэль Тонэ преподавала актерское мастерство Жизель Демаре, таинственно пропавшей супруге Алмазного короля. Но, кажется, ни его, ни мирэль Тонэ совершенно не смущает этот факт, равно как и безутешность малышек, которые лишились матери…»

Что я там говорила о просмотре прессы? От него однозначно может стать хуже! По крайней мере, мне точно стало.

Особенно после того, что я прочла дальше:

«В связи со всем этим возникает вопрос, было ли исчезновение Жизель Демаре таким уж неожиданным, как утверждает ее супруг? Или же это заранее спланированное и хладнокровное похищение (а нам остается надеяться только на это, а не на что-то более серьезное и криминальное) с целью дискредитировать несчастную женщину в глазах общества, чтобы получить развод и жениться на другой. Которая, вполне возможно, давно в курсе всего происходящего…»

Наверх мою отвисшую челюсть подтолкнул звук хлопнувшей двери, резко так хлопнувшей. В то время как от голоса Демаре я подпрыгнула в кресле, в которое, оказывается, успела опуститься в процессе чтения.

— Что вы делаете в моем кабинете, мирэль Тонэ?! — Алмазный король шагнул ко мне, сверкнув привычно потемневшим тяжелым взглядом.

Что я тут делаю?

— Читаю это! — выставила вперед руку с газетой. — Почему вы мне ничего не сказали?!

— А должен был? — поинтересовался Демаре, приближаясь.

— Должны! Потому что это и меня тоже касается!

— Вас касается только забота о моих детях.

Прежде чем я успела высказать этому… королю все, что о нем думаю, он добавил:

— Об остальном позабочусь я. В частности, об идиотах, которые пишут такую чушь.

— И о тех, кто ее читает, вероятно, — хмыкнула я.

— Что вы сказали?

— Нет-нет, ничего. — Я не знала, куда деть газету, поэтому бросила ее на кресло и шагнула к двери, намереваясь быстренько проскочить на нейтральную территорию.

Да, я помнила, что собиралась рассказать ему о дневнике, но в коридоре рассказывать о нем будет как-то спокойнее.

— Селани.

Собственное имя прозвучало как удар молотком по темечку.

Для начала.

Потом молотком по темечку догнало то, что я только что подумала: «Собственное имя».

Капец.

Диагноз окончательный, обжалованию не подлежит.

— Я знаю, что вам пришлось пережить по моей вине…

— Д-да-а?!

Алмазный король, очевидно, решил меня добить, потому что заговорил как герой любовного романа. Тьфу ты, как мистер Дарси. Дайте мне, пожалуйста, что-нибудь тяжелое, я тресну себя по голове, но сначала выпустите меня в коридор.

— Да.

Демаре шагнул чуточку ближе, и я тактически отступила.

Метра на два.

Наверное, это называется отпрыгнула, да. Потому что в ту же минуту он снова нахмурился: серьезно так.

— По-прежнему думаете, что я чудовище?

— Я о вас вообще не думаю. — Вот тут мне стало стыдно, и я решила добавить: — Потому что занята с девочками. И вообще, с чего бы мне считать вас чудовищем?

— Не далее как вчера вы мне высказали…

— Не далее как вчера я была на эмоциях, и в таком состоянии можно много всего наговорить, — заметила я и даже сделала шаг вперед. Очень маленький и, может быть, зря, но все-таки сделала. — На самом деле меня не должно волновать ваше отношение ко мне, поскольку я здесь всего лишь няня и исполняю обязанности вне зависимости от того, что…

— Не должно, но волнует?

— Что?

— Вы сами сказали «не должно волновать».

Выпустите меня в коридор!

Я этого не просто прошу, а практически требую! И теоретически тоже.

— Не должно и не волнует, — заявила я.

И для достоверности сделала строгое лицо. Правда, это не сработало, потому что Демаре в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и оказался совсем рядом. Непростительно близко.

— Паршивая из вас актриса, мирэль Тонэ, — сказал он.

Продолжая смотреть мне прямо в глаза, и, поклясться могу, это был несанкционированный гипноз, потому что я замерла. Чувствуя, как кровь в венах разгоняется до сверхзвуковой скорости вместе с сердцем, готовым вот-вот выскочить из груди.

— Я уже говорила, что комплименты у вас никакие?

— У вас тоже комплименты так себе, Селани, — хмыкнул Демаре.

А потом коснулся моего подбородка, обжигая далеким и коротким прикосновением, словно мазком кисти по холсту — пальцами по щеке. Перед тем как накрыть мои губы своими.