Межпланетные истории

Ради этого он мог рисковать. Но как ни взбадривай себя, печальная статистика свидетельствовала о многочисленных случаях бесследного исчезновения людей. Никто так никогда и не узнает, какая участь постигла их, но в своих блужданиях по Сумеречной Стране Хэм навидался всякого: причиной гибели могли стать и споры грибка, и Джек-Хвататель, и разверзшаяся под ногами почва, и бесчисленные чудовища, словно выпрыгнувшие в либрационный коридор прямо из земных фильмов ужасов. А это, скорее всего, лишь малая часть уготованной планетой программы.

Словно в ознобе передернув плечами, Хэм снова устремился на запад, стараясь по возможности не заходить в растительные дебри. Мало того, что передвижение через хитросплетение ветвей было весьма трудоемким процессом – там всегда существовала опасность разорвать комбинезон о шипы флоры или о зубы фауны.

Он старательно огибал густые заросли, откуда порой доносились душераздирающие вопли каких-то созданий. «Милые голоса» не вызывали желания более тесно познакомиться с их обладателями: он предпочитал отбиваться от стеблей Джека, поскольку тот хотя бы не мог бегать. Правда, вынужденные отклонения от прямой линии могли существенно увеличить намеченные двести миль, но одновременно возрастала и вероятность уцелеть.

Начался дождь, и поскольку Хэм находился в пути уже более шести часов, он решил использовать ненастье, чтобы отдохнуть и поесть. Он расположился на поляне, где, судя по отсутствию крупной растительности, недавно еще бушевала взбесившаяся грязь, плошкой зачерпнул воды из быстро заполнявшихся луж, отфильтровал ее и перелил в котелок.

Струи дождя не позволяли путникам развести костер, чтобы вскипятить воду, да и ни о каком сухостое не могло идти речи в Стране, буквально пропитанной водой. Но человек может приспособиться практически ко всему. Хэм бросил в кружку специальную таблетку, вещество которой при соприкосновении с водой вызывало бурную реакцию с выделением большого количества тепла. Вода почти тотчас закипела. Подождав, пока от таблетки не останется и следа, Хэм накрыл котелок крышкой: не беда, что жидкость слегка отдавала химией – главное, ее можно было пить.

Открыв жестянку с едой, Хэм приподнял забрало и быстро выхлебал ее содержимое. Затем с удовольствием попил воды, а остатки вылил в специальный герметичный карман. Из него внутри комбинезона шла трубочка, другой конец которой выходил непосредственно под забрало: теперь при желании можно утолить жажду, не рискуя стать жертвой венерианского грибка.

Спустя несколько минут после окончания дождя, безопасная передышка кончилась: из банки с остатками пищи бурно полезла отвратительная черная плесень.

2

Продолжая утомительный путь на запад, вконец измотанный Хэм с радостью увидел неподалеку одиноко стоявшее дерево. Среди поселенцев оно носило название «Приятель», некогда придуманное ныне покойным исследователем Венеры Берлингеймом. Такое прозвище он дал этому представителю растительного мира за то, что тот не охотился на крупную дичь, ограничивая свои аппетиты разными мелкими тварями. Поэтому, безобидное для людей, оно часто давало им приют в своей кроне.

Хэм проворно взобрался на ствол и укрылся среди ветвей в удобной развилке. Пять часов крепкого сна восстановили силы, и отдохнувший Хэм снова обрел свой привычный оптимизм. Он осторожно освободился от облепивших его побегов, убедился, что никакая алчная пасть не притаилась под деревом, и спрыгнул вниз. Перед тем как отправиться в путь, он дружески похлопал Приятеля по стволу, благодаря за привал.

Уже давно приютившее путника дерево растворилось в тумане, пару раз принимался идти дождь, и Хэм, втянувшийся в размеренный темп ходьбы, едва не пропустил показавшееся среди растительности белое пятно. Но инстинктивно почувствовав опасность, он отбежал подальше и укрылся за каменистым выступом: из зарослей катился вал белой бесформенной массы.

Это было еще одно чудовищное порождение венерианской природы – живая протоплазма, сжирающая все на своем пути. Ее скопления встречались повсюду, размеры менялись от одной-единственной клетки до сообщества весом в несколько тонн. Ею руководил единственный инстинкт – голод, и, подчиняясь ему, она оставляла за собой лишь голую черную почву, покрытую омерзительной слизью, на которой тут же разрасталась плесень.

Она не упускала ничего мало-мальски съедобного: если краев этой отвратительной прожорливой массы одновременно касались какие-то привлекательные кусочки, она делилась на два потока и продолжала утюжить поверхность планеты, разливаясь иногда, словно рукава в дельте реки.