Межпланетные истории

– Естественно, – согласился Хэм. – Ты же почти сразу потеряла сознание. Ветра в ущелье по сравнению со здешними просторами считай что и не было вовсе, а концентрация отравы огромная. Любопытно, как триопсы поняли, что споры грибов ядовиты? И почему сами-то они не травятся?

– Для того чтобы разобраться в этом, надо значительно расширить круг исследований, – решительно проговорила Пэт, и Хэм с удовольствием отметил, что в ней опять возрождается прежняя напористость. Патриция между тем продолжила излагать свои выводы: – Дело в том, что на Венере существует единая экологическая система, только здесь в отличие от Сумеречной Страны она упрятана глубоко под поверхность планеты. Там, внизу, проявления жизни ничуть не слабее, чем, например, в Хотленде, потому что раскаленное ядро планеты обеспечивает требуемое для этого тепло, а воды здесь предостаточно. Поверхностный холод загоняет жизнь вглубь, но там, где он отступает, она пробивается наружу. Я думаю, что и дневная сторона планеты тоже не обделена какой-то живностью, но там роль холода выполняет немыслимый жар.

– Это можно лишь предполагать: вряд ли доступно проводить исследования в атмосфере плавильной печи, – заметил Хэм. – А вообще-то твоя идея очень правдоподобна: эти чудовищные грибы как раз и выросли там, где теплее.

– Вероятно, и их периодическое деление зависит от внутрипланетных явлений. Мы совершенно не знаем законов развития Венеры, а ведь наверняка существуют какие-то процессы – этакие глобальные приливы и отливы ее жизнедеятельности. А мы с нашим техническим прогрессом выглядим на этом фоне как неандертальцы, вооруженные камнями. – Она безнадежно махнула рукой.

Хэм рассмеялся:

– Вот-вот! Из-за нашей умственной неполноценности грибы, вероятно, видят в нас просто двуногих триопсов, которые почему-то не любят грибных блюд.

– Но самое печальное в том, что этот высочайший интеллект обречен на вымирание, – грустно улыбнулась Пэт. – Я не знаю, как случилось, что обладателями невероятных знаний стали не теплокровные животные, а разумные представители флоры. И это фатально для них. Первобытный человек потому и стал человеком, что захотел выжить: ему надо было защищать себя, свою семью, свой род, и тогда он взял в руки орудие защиты и нападения – камень. А эти несчастные начисто лишены воли к жизни, и теперь те идеальные условия, в которых они развивались бог знает сколько тысячелетий, исчезают под напором хищников, великолепно знающих, как надо бороться за существование.

– Но и алчных триопсов тоже ждет незавидное будущее, – покосившись за окно, мстительно сказал Хэм. – Как сожрут все грибы, так и сами передохнут.

– Ты прекрасно изложил теорию Мальтуса, – весело сказала Пэт. – Он считал, что численность населения полностью зависит от количества произведенных им продуктов питания. Правда, с развитием техники это перестало быть актуальным.

– Как жаль, что триопсы не знают закон Мальтуса, иначе они берегли бы и холили серых гигантов. Хотя, с другой стороны, кому хочется обедать раз в сто лет!

Добившись того, что Пэт больше не выглядела угнетенной, Хэм все же предложил ей пойти отдохнуть: как ни старался он казаться в ее глазах бодрым и веселым, последствия отравления давали о себе знать, рождая в душе какие-то давящие предчувствия. Это, похоже, испытывала и Пэт: она безропотно удалилась в жилой отсек, оставив Хэма ремонтировать наголовник скафандра.

5

Сон не принес им былой бодрости. Тем не менее они не чувствовали себя вправе покинуть темную сторону планеты и вернуться в Венобль, поскольку до сих пор не нашли ответа ни на один вопрос. Напротив, час от часу их становилось все больше. Чтобы сделать еще одну попытку добиться ясности, они решили вновь направиться к ледяному барьеру: возможно, общение с его обитателями укажет новый подход к решению бесчисленных загадок планеты.

Однако уже в самом начале пути стало очевидно, что преследователи не оставили их в покое: стоило людям спуститься с трапа, как на них обрушился град ледяных осколков, сопровождаемый торжествующим воем триопсов. Пожалуй, впервые хищники подступили так близко к челноку.

Отогнав триопсов на почтительное расстояние прожекторами наголовников, земляне зашагали к норам. Хэму казалось, что он идет против течения реки, настолько затруднены были движения. Однако физическое недомогание не затуманивало мозг, и Хэм мог четко контролировать собственные поступки.

Серые морщинистые грибы уже выползли из своих обиталищ и молчаливо взирали на пришельцев. Пэт обратилась к ближайшей «голове»:

– Мы пришли, чтобы спросить тебя, Оскар, чем заполнено твое существование?

Скрипучий голос тотчас ответил:

– Размышлением.

– О чем? – нетерпеливо спросила Пэт.

– Обо всем.

В словах гриба Хэм уловил даже некую многозначительность.

– О сотворении мира?.. О Вселенной?.. О своей судьбе?.. О судьбе своей планеты?.. – допытывалась Пэт, но гриб молчал.