Межпланетный путешественник (Виктор Гончаров. Полное собрание сочинений в 6 томах. Том 2)

Отряд вооруженных "сосиалей" проник в зал. Впереди всех — озабоченный Рирэ:

— Вы целы, детки?… О, да они еще пленников имеют?!.. Ну, молодцы, молодцы!..

Через окна брызнуло багрянцем восходящее солнце. Рирэ обернулся к нему. Серебристые волосы засверкали золотом и волшебным ореолом окружили восторженное лицо:

— Друзья! В первый раз Солнце всходит в свободной Вселенной!.. Да здравствует Вселенский Союз Красных Солнц!..

— Ну, теперь можно и восвояси…

— Домой?! Чтобы я вас отпустил?! Ну, нет. Подождите!..

— Позвольте! Позвольте! Что это еще за диктатура?! Я сам распоряжаюсь собой!..

Андрей ворчал добродушно, смазывая механизм "сигары". Атава вертелся вокруг, мешал, путал гайки, винты, рычаги: ластился — никак не давал работать! Щебетал безостановочно:

— Я вам должен много-много-много интересного показать… Что вы у нас видели? Пустяки?… Никуда вы не поедете! Правда? Вы еще останетесь, правда?

Мысль осенила Андрея.

— Подождите-ка, — сказал он, отмахиваясь от бесчисленных вопросов, как от роя мошек. — До сих пор я не мог спросить вас о женщинах! Где у вас женщины?

— У нас все так. У нас нет полов… — ответил Атава и почему-то смутился…

— Вот так клюква! — ничего лучшего не мог сказать Андрей, растерявшись. — Как же так?.. Не понимаю… Расскажите… И не понимаю, почему вы смущаетесь, если это у вас нормальное явление?!

— Я вам все объясню… Только не сейчас… потом… Дайте слово, что вы у нас еще останетесь, погостите…

— Конечно, останусь! Как тут не остаться!.. И как я мог такое проворонить?!..

Теперь Атава смеялся: звенел, как трель стеклянного колокольчика.

— Поедемте-ка, — сказал он, — я вам покажу кое-что…

Глава VIII

1.

Мелькали улицы одна за другой, сверху вниз, этажами. Уже сто двадцать этажей отсчитал Андрей, а вагончик все спускался и спускался, скользя по кабелю и проваливаясь через отверстие в потолках улиц. Несмотря на абсолютную пустынность великого города, всюду сияли искусственные солнца.

Атава рассказывал о питании "сосиалей" и о способах приготовления пищи.

— …Уже давно мы оставили синтезирование пищевых элементов из неорганических веществ: из земли, воздуха, воды. Теперь из той же "мертвой" материи мы добываем — действуя на нее различными видами энергии — самую настоящую живую протоплазму, иначе — первобытное живое существо. Оно и идет нам в пищу… Какая разница, спрашиваете вы, между той и другой пищей? — Разница та, что в первом случае у нас получались отдельные пищевые элементы: белок, жиры, углеводы; все они, конечно, были безжизненными веществами, мертвыми, если хотите, телами… Во втором случае получалась жизненная смесь из тех же элементов, смесь организованная, живая, таящая в себе почти неисчерпаемые способности к развитию и совершенствованию; способности, находящиеся в потенции, т. е. еще непочатые, грандиозно великие…

Для нас эта пища имеет то значение, что благодаря ей мы не только не вырождаемся, но совершенствуемся — беспрерывно… Мы вместе с первобытной протоплазмой употребляем и ассимилируем, всасываем ее творческие силы, ее способность к прогрессивному развитию…

— Приехали…

Длинный ряд стеклянных клеток; в каждой смело можно поместить двух-трех человек. К клеткам идут провода, трубы, насосы.

Хорошо разбираясь в запутанных узких переходах, Атава с лихорадочно горящими глазами влек комсомольца все дальше. Зорко всматривался, искал.

— Что-то мой паренек слишком возбужден, — посмеивался Андрей. Это возбуждение понемногу начало сказываться и на нем.

— Вот! — выдохнул "сосиаль" и остановился.

— Даже вспотел, бедняга, — отметил Андрей.

— Здесь… подождем…

Одна из клеток стояла открытой. Андрей хотел было заглянуть в нее.

— Не ходите! Не ходите! — умоляющим голосом и нервно вздрагивая, произнес Атава.

— Что с тобой, дружок? — удивился Андрей, кладя ему руку на плечо. Тот затрепетал — лицо побледнело — и приник всем телом к комсомольцу.

— Ты чего-то боишься?

— Нет… Не то… не то…

— Так что же?

— Ах, не спрашивай!..

Издалека донесся разговор. Сквозь стекло клеток замаячили две приближающиеся фигуры. Атава совсем прилип к комсомольцу, прерывисто дыша. Комсомолец подозрительно косился. Фигуры, два "сосиаля", подошли к открытой клетке; заметили ожидающих, улыбнулись, произнесли приветствие. Один из них был весьма женственен, другой — наоборот, даже грубоват, по крайней мере, для "сосиаля". Скинули одежду и вошли в клетку.

— Что они будут делать? — сконфузился комсомолец, но к утешению своему не обнаружил разницы в строения тела "сосиалей", разве только один более напоминал женщину, другой мужчину.

В клетке "сосиали" крепко обнялись, переплелись руками, нежно смотря друг другу в глаза. Дверка захлопнулась.

— Я уйду, — сурово сказал Андрей, но не тронулся с места.

— Ничего! Смотрите, смотрите…

В приводной к клетке трубе зашумело, полилась вода. Скоро "сосиали" стояли в ней по горло. Где-то заработала машина. Вокруг добровольно заключенных заблистали ярко синие молнии, забегали лучи. Вода забурлила, запузы-рилась; волны стали перекатывать через головы, а затем клетка доверху заполнилась водой.

— Они же задохнутся!..