Межвидовой барьер. Неизбежное будущее человеческих заболеваний и наше влияние на него

До северо-востока Габона Фэй добрался примерно на 290-й день пешей экспедиции. Он пересек Республику Конго с полевой командой, состоявшей из опытных конголезских лесников, в основном из бамбенджелле (одна из низкорослых африканских народностей, которых иногда называют пигмеями), но через габонскую границу их не пропустили. Так что в Габоне Фэю пришлось искать новую команду. Он набрал помощников в основном в лагерях золотодобытчиков в верховьях реки Ивиндо. Судя по всему, тяжелая работа, которую он предлагал, – прорубать проходы в джунглях и носить увесистые мешки, – показалась им предпочтительнее, чем копаться в экваториальной грязи в поисках золота. Один из сопровождающих работал не только носильщиком, но и кашеваром – каждый вечер он варил целый котел риса или фуфу (крахмалистого блюда из кассавы[17], чем-то напоминающего съедобный клейстер) и заправлял его странноватым коричневым соусом. Среди ингредиентов попеременно значились томатная паста, сушеная рыба, консервированные сардины, арахисовое масло, замороженное мясо и пили-пили (острый перец); шеф-повар считал все эти ингредиенты вполне совместимыми в любом сочетании. Но никто не жаловался. Голодны были все и постоянно. Единственное, что было хуже большой порции этого варева под конец дня, после изматывающих переходов по джунглям, – маленькая порция. Меня в эту группу отправил журнал National Geographic; я должен был идти по следам Фэя и описывать его работу и путешествие. Я периодически присоединялся к нему на десять дней тут, на две недели там, потом сбегал обратно в Соединенные Штаты, лечил ноги (мы все время ходили в сандалиях) и писал очередную статью из серии.

Каждый раз, когда я возвращался к Фэю, приходилось изыскивать какой-нибудь новый способ добраться, в зависимости от того, насколько далеко он забрался и насколько необходимы ему были припасы. Он ни разу не отклонился от избранного изначально зигзагообразного маршрута, так что я сам должен был его искать. Иногда я летел на самолете малой авиации, иногда плыл на моторной лодке-долбленке вместе с главным логистом и квартирмейстером Фэя, японским экологом Томо Нишихарой. Мы с Томо забирались в каноэ вместе с припасами, собранными для следующего этапа перехода: мешками свежего фуфу, риса и сушеной рыбы, ящиками сардин, растительного и арахисового масла, пили-пили и пальчиковых батареек. Но даже на долбленке не всегда можно было добраться туда, где нас ждали Фэй и его команда, оголодавшие и перепачканные. В этот раз, когда путешественники пересекали большой лес под названием Минкебе, мы с Томо с грохотом спустились прямо с неба на огромном 13-местном вертолете Bell-412, который за большие деньги зафрахтовала армия Габона. Полог леса, в остальных местах плотный и непрерывный, здесь подчеркивался несколькими крупными гранитными скалами, возвышавшимися над всем вокруг на высоту в несколько сотен футов, напоминая гору Эль-Капитан, окруженную зеленым туманом. На вершине одного из таких инзельбергов[18]располагалась посадочная площадка, которую указал нам Фэй. Она была в шестидесяти километрах к западу от Майибу-2.

Тот день для команды выдался сравнительно простым – им не приходилось пересекать болота, встречаться с растениями, которые могут запросто рассечь кожу, или бежать от стада слонов, разозленных попыткой Фэя заснять их на видео со слишком близкого расстояния. Они уже разбили бивуак и ожидали вертолета. И вот им подвезли припасы – в том числе даже немного пива! В общем, в лагере установилась спокойная, дружелюбная атмосфера. Я быстро узнал, что двое помощников Фэя (их звали Тони M’Бот и Софиано Этук) жили в Майибу-2 и помнили вспышку Эболы в деревне.

Общительный Тони, худой и намного более говорливый, чем его друг, согласился со мной пообщаться. Он говорил по-французски, а скромный Софиано, с телосложением бодибилдера, хмурым лицом, короткой бородкой и нервным заиканием, сидел молча. Софиано, по словам Тони, видел, как умер его брат и почти вся семья брата.

Я только познакомился с ними, так что тем вечером особенно много информации мне добыть не удалось. Через два дня мы отправились в следующий переход – по лесу Минкебе, на юг от инзельбергов. Дел было по горло, идти пешком по джунглям, где нет даже тропинок, очень тяжело, и к ночи мы все устали (особенно они, потому что им пришлось трудиться куда больше, чем мне). Впрочем, примерно на полпути, после трудного недельного перехода, общих страданий и совместных обедов Тони, наконец, достаточно потеплел ко мне, чтобы подробнее рассказать о том, что помнит. Его воспоминания в основном соответствовали докладу команды CIRMF из Франсвиля, не считая мелких расхождений в цифрах и подробностях. Но его взгляд был куда более личным.