Почувствовала, как из меня потягивают энергию – самую малость, словно смакуя. Видимо, Нордан и правда не собирался доводить до истощения, но совсем отказать себе в удовольствии не смог. Пальцы мужчины пробежались по свежей ране, и я изо всех сил вцепилась зубами в подушку, подавляя новый крик.
– Нравится? – издевательски шепнули мне, обдав горячим дыханием ухо. Я передернула плечами, пытаясь отстраниться, и услышала злобный смешок. – Маленькая упрямица!
Да пошел ты! – так и рвалось изнутри. Этот ублюдок точно больной! Причем даже не осознает этого. Считает, что поступает правильно и что я сама виновата во всем. Или это у огасов психика так по-особенному устроена? Вряд ли когда-нибудь пойму, что делается в голове Нордана. Да и не хочу понимать. Хочу оказаться от него как можно дальше!
Сердце пропустило удар, а потом ухнуло вниз, когда я ощутила, как мне под бедра подпихивают небольшую подушечку, чтобы приподнять ягодицы. #287049728 / 01-апр-2017 Что этот проклятый извращенец собирается делать? Ответ получила быстро, ощутив, как ягодицы чуть разводят, а в отверстие между ними упирается твердая плоть.
– Нет! – заорала, отчаянно извиваясь и уже даже не пытаясь сдерживаться. – Не надо!
Разумеется, мои протесты не произвели на огаса никакого впечатления, и уже через несколько секунд его член стал проталкиваться в мой задний проход. Боль была еще худшая, чем та, что я переживала вчера.
Я кричала так, что едва не сорвала голос, молила о пощаде, бессильно извивалась под разрывающим меня на части мужчиной. И слышала в ответ лишь удовлетворенные постанывания и прерывистое дыхание. Нордан, нисколько не заботясь о моих ощущениях, врывался все глубже, делал намеренно резкие и сильные толчки, не давая даже привыкнуть к этим чудовищным ощущениям.
Почувствовала, как после очередного толчка внутри стало мокро от мужского семени, и Нордан удовлетворенно рыкнул. Потом вышел из меня и похлопал по ягодицам.
– Ну все-все, уже закончилось.
А я рыдала вголос, уже не сдерживаясь. Все тело сотрясалось после перенесенного ужаса. Даже не могла должным образом отреагировать и послать проклятого мерзавца куда подальше. Боль и унижение оказались такими сильными, что психика с трудом справлялась с тем, что пришлось пережить. Но еще хуже оказалась внезапная нежность огаса, который осторожно провел по моим спутавшимся, влажным от пота волосам, и успокаивающе сказал:
– Ты ведь понимаешь, что сама виновата? Скажи, что понимаешь и в дальнейшем не станешь вести себя так необдуманно. И тогда такого больше не будет.
Не знаю, откуда во мне нашлись силы не отвечать. Видимо, всегдашнее упрямство из последних сил удерживало от того, чтобы сдаться.
– Глупо, – хмыкнул огас.
Я съежилась, ожидая новой порции издевательств, но вместо этого он достал витар и провел несколько раз над моей спиной, залечивая порез. Замерла, надеясь, что он проделает то же самое и с нижней частью моего тела. Но мерзавец не стал этого делать. Видимо, решил, что мне полезно будет помучиться еще немного и подумать над своим неподобающим поведением.
– Поднимайся и иди к себе, – отстранившись и усевшись на другой части кровати, велел Нордан.
Я попыталась это сделать, но тело пронзила такая резкая боль, что со стоном рухнула обратно. От бессилия из глаз снова хлынули слезы – на этот раз из-за злости и досады. Не хотелось демонстрировать слабость перед жестоким ублюдком, которому это наверняка доставляет удовольствие.
Ожидала нового окрика или издевательского замечания, но вместо этого увидела, как огас встает с постели и подходит ко мне. Поднял меня на руки, снова вырвав крик боли, и сам отнес в мою каюту. Прикосновение его обнаженной кожи, к которой приходилось прижиматься, вызывало гадливое чувство, но выбора не было.
Хотелось одного – пусть положит меня на кровать и убирается! Но вместо того, чтобы это сделать и, наконец, предоставить собственной участи, Нордан отнес в душ и включил воду. А затем, прислонив к стене и слегка поддерживая одной рукой, стал смывать с моего тела следы перенесенного насилия.
Я настолько поразилась тому, что он это делает, что могла лишь в полном недоумении смотреть на него и хлопать глазами. Лицо Нордана оставалось совершенно бесстрастным, и взгляды, какие он иногда бросал на меня, понять было трудно. Но почему-то такая смена поведения пугала даже сильнее, чем то, что уже пришлось пережить. Чтобы заносчивый высокомерный огас настолько заботился о представительнице низшей расы, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее.
Вымыв меня, он завернул в большое полотенце, и как ребенка, вынес из душевой. Уложил на кровать и некоторое время стоял рядом, задумчиво разглядывая.
– Теперь ты видишь, что между нами все может быть и по-другому, – наконец, нарушил он становящееся гнетущим молчание.
И до меня, наконец, дошло, зачем Нордан все это делает. Кнут и пряник – извечные способы дрессировки строптивых животных. Показывает, что если буду вести себя так, как хочется ему, буду получать заботу и хорошее обращение. А стану упрямиться – боль и унижение.