Мгла

Псарев сложил все свои бумаги в черную папку и нажал на кнопку вызова конвоя.

— Давай, — протянул он руку Гореву. — Не падай духом, что-нибудь придумаем.

Станислав Алексеевич был уверен в том, что Виталий не врет, что он не убивал. Поэтому дело представляло для него большой интерес. Убит мужчина, занимавший высокую должность. Все доказательства против Горева. И если ему удастся найти настоящего убийцу или хотя бы освободить Виталия, его адвокатский рейтинг вырастет, как минимум, в два раза. Псарев решил отодвинуть все остальные дела и заниматься только Горевым. Надо навести справки о семье Колышева. Это пока единственная нить, которая может хоть куда-нибудь вывести.

Геннадий Степанович женат был всего один раз. Жена Инна относилась к женщинам светским, никогда в жизни не работала. Дети — сын и дочь — уже довольно взрослые, живут отдельно. Колышев с женой жил в трехкомнатной московской квартире, иногда по выходным дням они выезжали за город, в тот дом, где Колышева нашли убитым. Бывало, что Геннадий Степанович выезжал за город один, в середине рабочей недели. Более подробные сведения о жизни этой семьи Псареву выяснить пока не удалось. Зато ему стало известно, что завтра в одиннадцать утра Колышева похоронят на Троекуровском кладбище. Вот где Псареву непременно надо побывать.

Ирина, наконец, пошла на занятия в институт, однако, присутствовала там лишь формально. Думала же только о том, как помочь отцу. Аппетит напрочь отсутствовал, она постепенно теряла вес. Засыпала с трудом, просыпаться было тяжело. Про работу над дипломом девушка и думать забыла. Два месяца оставалось до сдачи государственных экзаменов, но это ее мало волновало. Если так будет продолжаться, то не только о красном, а вообще о дипломе придется забыть. Она это хорошо понимала, но не могла справиться с собой.

Ирина ждала, когда адвокат добьется для нее свидания с отцом, однако пока он ничего не обещал. Она должна была увидеть отца, с ним поговорить, посмотреть ему в глаза. Она точно знала, он не убивал. В перерыве между парами девушка набрала номер Псарева. Он не ответил, а ровно через минуту перезвонил сам.

— Ирина, был звонок.

— Здравствуйте, — при разговоре с адвокатом голос у девушки предательски задрожал, — Станислав Алексеевич, как отец? Мне его уже можно увидеть?

— К сожалению, пока не получится, но я очень стараюсь вытащить его из этой неприятной истории.

— Скажите, а вы верите в то, что папа никого не убивал?

— Я абсолютно в этом уверен, надо только собрать доказательства его невиновности и найти настоящего убийцу.

— Спасибо, что взялись за это дело.

— Благодарить меня пока рано, а вот встретиться нам не мешало бы, надо обсудить некоторые детали.

— Хорошо, я в любое удобное для вас время готова встретиться.

— Тогда, наверное, завтра, ближе к вечеру. Я позвоню.

Ирина отключила телефон и уставилась на него так, будто только что получила его в подарок. В торце длинного коридора, возле последнего кабинета толпились студенты из ее группы. Они постепенно заходили в аудиторию, а Ирина так и осталась созерцать свой телефон возле лестницы. Она должна что-то делать, чтобы помочь отцу скорее выйти на свободу. А что делать, она не знала. Сидеть на занятиях было бессмысленно. Вместо того чтобы пойти на последнюю пару, она спустилась в буфет. Аппетит проснулся: захотелось есть.

Псарев приехал на кладбище с большим запасом времени, чтобы попасть к самому началу похорон. В начале двенадцатого одна за другой стали подъезжать машины. Из катафалка несколько мужчин начали выгружать гроб. Из остальных машин выходили люди и подходили ближе. Станислав Алексеевич разглядывал людей, пытаясь определить, кто близкие родственники. Но сделать это было очень сложно. Много женщин в траурной одежде. Кто же из них жена? Он не мог найти даже детей. Когда гроб с телом погибшего шестеро мужчин, подняв на плечи, понесли вглубь кладбища, и вся похоронная процессия двинулась за ними, Псарев заметил в первом ряду идущих за усопшим девушку лет семнадцати или восемнадцати. Рядом с ней, в сопровождении юного молодого человека и мужчины лет тридцати, шла пожилая женщина. Ее вели под руки, она согнулась так, что лица не было видно. А еще правее шла молодая женщина, очень ухоженная. Она казалась абсолютно спокойной, даже, можно сказать, безразличной. Может, какая-то дальняя родственница?

Псарев шел по узенькой дорожке, внимательно наблюдая за участниками похорон. Он не хотел, чтобы его кто-нибудь узнал, поэтому надел очки от солнца. Хотя солнца сегодня не ожидалось.