Мгла

Отказать им было невозможно. Танов сам лично отправился с ними в камеру-одиночку. Конвоир открыл железную дверь, за ней показалась металлическая решетка. Бомж сидел на полу спиной к двери. Голова его поникла, плечи опущены.

— Вася! — женщина с силой обхватила металлические прутья.

Человек в камере резко обернулся и в два прыжка оказался возле решетки. Слезы катились по его лицу. Он просовывал руки между железными прутьями, по-ребячески хватался то за женщину, то за мужчину. Танов и конвоир не сводили с задержанного глаз, опасаясь, как бы он не выкинул чего-нибудь этакого. Родителей невозможно было оттащить от решетки. Они, наверное, стояли и стояли бы так, но через тридцать минут Танов приказал прекратить свидание. Он проводил родителей Василия до выхода, а сам направился к начальнику докладывать о вновь открывшихся обстоятельствах дела по нападению на Леонида Конева.

Глава 25

Задержанного Василия Зинакова все-таки нужно было допросить. Псих он или не псих, а два преступления — это не шутка. Но ведь пять попыток произвести допрос оказались бесполезными. Почему задержанный должен заговорить в шестой раз? Следователь Танов решил обратиться за помощью к родителям Василия Зинакова. Он позвонил им и попросил прийти на свидание с сыном.

Юрий Сергеевич не пришел, так как последние события очень разволновали его, и больное сердце теперь каждый день беспокоило. Вера Николаевна тоже чувствовала себя плохо, но все же пришла.

— Здравствуйте, Павел Николаевич, а где же Васенька? — Ведь следователь Танов обещал, что устроит свидание с сыном в своем кабинете.

— Добрый день, присаживайтесь, пожалуйста, — Танов указал на стулья напротив своего стола, — его сейчас приведут. Но прежде я хотел бы с вами поговорить.

— Да, да, — не понимая, чего от нее хотят, согласилась Вера Николаевна. — Но вы ведь меня уже допрашивали.

— Да, конечно, я не буду больше вас допрашивать. Я хотел бы попросить вас вот о чем, — следователь помолчал, словно искал нужные слова. — Понимаете, Василий не хочет сотрудничать со следствием, это сыграет против него.

— Да, понимаю, — сразу же согласилась мать задержанного, — но чем я могу помочь?

— Вы же мать, и он вас слушает, постарайтесь его убедить в том, что в его интересах все нам рассказать. Согласно статье шестьдесят первой уголовного кодекса, активное способствование раскрытию и расследованию преступления является смягчающим обстоятельством.

— Хорошо, я постараюсь это сделать.

Когда Василия привели в кабинет, следователю Танову пришлось не меньше тридцати минут потратить на то, чтобы дать ему пообщаться с матерью. По убийству Конева было все понятно. Зинакова застали на месте преступления, очевидцы указывали на него. А с убийством Колышева не все было понятно.

Во время допроса Веру Николаевну попросили посидеть в коридоре.

— Ну что? — начал Танов, — сегодня разговаривать будешь?

Василий кивнул.

— Тогда давай по порядку. Когда и как ты убил первого человека? — Танов смотрел Зинакову прямо в глаза.

Василий не выдержал его взгляда, опустил голову и замотал ею.

— Я повторяю свой вопрос.

— Я не хотел ее убивать, — Василий закрыл лицо руками, — но когда…

— Ее? — переспросил Танов. — Кого ее?

— Эту девушку, — заикаясь, еле выговорил Василий.

— Черт побери, неужели еще? Какую девушку?

— Которая убежала в лес. Я шел домой, я хотел идти домой… — Он опять замолчал. — Дальше, что было дальше?

— Когда я вышел из леса и попал на улицу Академика Янгеля, то увидел, как она шла.

— Она, это кто?

— Я не знаю, как ее зовут, — Василий вздрогнул. — Когда я увидел эту девушку, у меня сильно заболела голова. Я стоял и смотрел, как она подходит к подъезду, потом зазвенело в ушах, глаза заволокла какая-то мгла. Я испугался. Сам себя испугался. Что было потом, я плохо помню. Я подкрался к девчонке (она шла медленно, наверное, просто гуляла), положил руки ей на плечи. Я не хотел ничего плохого, — в голосе парня послышались слезы. — Но она вырвалась и побежала. Бежала она очень быстро. Я побежал за ней. Сил у меня было мало. И вдруг я почувствовал, что на меня накатила дикая злоба. На девчонку эту, что так быстро бежит в своих красивых сапожках. У нее есть дом, и мама с папой. И ужин ее ждет. И чистая постель, и горячая вода. И я разозлился на всех, на всех, — Зинаков шмыгнул носом и рукавом своего рубища утер слезы. — Мне так было плохо, а им всем хорошо. Девчонка побежала в лес. Я за ней. Чем дальше я бежал, тем сильнее и сильнее злоба захлестывала меня. Я не знаю, почему так было. Но это было. Так! Так! — последние слова Василий выкрикнул, но было заметно, что он утомился. Он дрожал, пот крупными каплями стекал по грязным щекам.

Танов, скрестив руки на груди, ходил по своему кабинету. Он с ужасом понял, что к уголовному делу по убийству двух лиц теперь присоединится еще одно дело. Следователь, конечно, делал скидку на то, что парень похож на умалишенного, и надеялся, что все рассказанное им — бред. Следователь сел за стол и продолжил допрос.