Мгла (СИ)

— Тише глупая, тише! Тпру! Ты же спокойная и ласковая, вот и веди себя… — Журила я пытавшуюся высвободиться животину, пока мое внимание не привлек тихий треск ломающихся сучков, доносящийся откуда-то из-за моей спины. Увлеченная оглаживанием горячей, мокрой от пота шеи, я неловко оглянулась через плечо, не прекращая успокаивать фыркавшее и пританцовывающее животное.

Словно в страшной сказке взгляд моих глаз пробежал по серым лапам, на миг, будто запутался в рыже-серой густой шерсти широкой груди, пока не остановился на любопытной морде, так похожей на собачью… с которой карими звездами сияли хищные, совсем не собачьи глаза.

— Волк… — Невесть зачем и кому, обреченно объявила я, судорожно вцепившись в повод. Отчаянно взвизгнула, подтверждая правоту моих слов кобыла, а в следующий миг на погруженную в сумрак полянку ворвались два недовольно фыркающих зверя, кажущиеся такими же яркими, как и их хозяева, в мгновение ока спрыгнувшие на покрытую ковром опавших сосновых иголок землю и устремившиеся ко мне.

— Вира! — Испуганно воскликнул Светоч, в считанные секунды оказавшийся рядом. Я же лишь всхлипнула, чувствуя его горячие пальцы на собственных плечах, заглядывая в тревожные, невозможно синие глаза и боясь поверить, что мои мучения закончены.

Сейчас Светоч действительно напоминал солнечный луч, ворвавшийся в темное царство.

Беловолосый граф тяжело дышал, иссиня-черная лента стягивающая его волосы пропала, видимо, оброненная во время скачки, в то время как моя собственная, отданная Заку ленточка мелькала перед глазами все время пока рыжий граф разжимал мои пальцы, завладевая поводьями, плеснув вышитыми краями, когда он отводил в сторону, жалобно заржавшую кобылу.

Отчего-то именно вид такой знакомой и простой полоски ткани произвел на меня самое сильное впечатление, заставив зарыдать, наконец поверив, что я уже ни одна, что мои графы пришли, не бросили.

Всхлипывая, я уткнулась лицом в грудь обомлевшего Светоча, выплескивая страх, от безумной скачки и внезапного одиночества, через слезы:

— Лиса… Там… а она как побежит, а я… Волк… — Бессвязно лепетала я, однако нерешительно обнявший меня Светоч, кажется понял, и зашептал, прижимая к себе:

— Тише, тише… Мы здесь, мы рядом, ты не одна. Ты никогда больше не будешь одна, слышишь? — Пытался он успокоить меня. Слез было неожиданно много. Давно закончились все слова, а они все лились нескончаемым потоком, мгновенно впитываясь в беленый лён рубашки беловолосого лорда. Но тот не делал попыток отстраниться, словно и не смущала его такая двойственная ситуация. Мое поведение было недопустимым для леди. Но сейчас мне было неважно чужое порицание или негодование родителей — лишь теплые ладони и ласковый голос, вырывающий из объятий пережитого ужаса…

И я плакала, неловко обнимая ставшего вдруг таким родным мужчину, сбивчиво рассказывая и о страшных историях, и о глупой охоте, и о жестоких родителях, а тот только молчал, опустив голову на мое правое плечо, щекоча шею тяжелым горячим дыханием…

Конец этой гротескной идиллии положил Зак.

— Смотрите! — Восторженно воскликнул он, заставив меня вздрогнуть. — Смотрите же!

— Опять волк? — Не открывая глаз, спросил Светоч, осторожно перебирая мои рассыпавшиеся по плечам волосы.

— Какой волк? — Возмутился его брат. — Цветочек. Да смотрите же!

Всё еще всхлипывающая я обернулась, с удивлением обнаружив, что там, где сидел серый хищник и в самом деле раскрыл лепестки к небу первый, невесть почему распустившийся раньше отведенного ему срока вьюнок.

— Красивый, — только и сказала я, разглядывая освещенный пробившимся сквозь непроглядную зелень крон лучом цветок, невольно отстраняясь от тихо вздохнувшего Светоча, чей рыжий родственник бесцеремонно объявил, протягивая ярко-алый носовой

платок:

— Вира, больше не плач. У тебя нос красный и глаза, как у зайца-беляка.

Слова эти подействовали, словно ушат холодной воды: вздрогнув, я быстро отвернулась, торопливо вытирая мокрые щеки и приглаживая растрепанные волосы. А за моей спиной вздохнул Светоч:

— Вечно ты, братец… Шут непризнанный.

— Кто-то же должен быть рыжим, — непонятно парировал Зак, и сказал, подходя к смущенной мне:

— Посмотри на этот цветок, Вира. Он так похож на тебя — маленький, хрупкий и невероятно смелый, прорывающийся сквозь мраки пустоту своего мира. Он тянется к солнцу, хотя и не является его продолжением, но зная, что жизнь без солнца для него — невозможна… — Задумчиво говорил он, осторожно отводя с моего лица, занавесившие его пряди.

Я же молча смотрела на рыжего графа растерянными, щиплющими от слез глазами. Зак был шутом, балагуром и весельчаком. Он не мог быть серьезным, вдумчивым… Но временами, когда ему казалось, что его никто не видит, сквозь вечную усмешку проступало что-то древнее, чему не было места в сложившемся образе….

А тот, будто услышав мои мысли, расплылся в доброй, широкой улыбке невероятно красившей его загорелое лицо, и спросил, строго грозя мне указательным пальцем:

— Кстати, дорогая, а зачем ты к границе-то поскакала?

Глава 8