Мгновение

— Итак, Рун Этингер, — сказал андроидоподобный, идеально интонируя. — Вас, полагаю, интересует, где вы находитесь. Но ещё вас очень интересует, где госпожа Канзи.

В окулярах похитителя светилось вполне живое и очень знакомое: «я всё про тебя знаю». Рун собрался было ответить, но андроидоподобный его опередил:

— Она ближе, чем вы думаете. Госпожа Канзи уже рассказала нам всё о взломе базы «Миллениума» и пыталась взять всю ответственность за него на себя. Крайне трогательно с её стороны пытаться вас выгородить, не так ли?

Этингер подавился словами. Получеловек смотрел ему в глаза, держа паузу.

— Так или иначе, пытаться скрыть от нас что-либо бесполезно, — он развёл руками. — Мы выяснили, что взлом случился с вашей подачи. Более того, после его совершения госпожа Канзи всё вам рассказала. Как видите, у нас уже есть картина вашего сговора, осталось лишь подтвердить её и прояснить кое-какие детали. Сейчас вы станете примерным раскаивающимся преступником и ответите на все мои вопросы. Это понятно?

Лицо похитителя оставалось безэмоциональнее булыжника, зато микродиодные окуляры пожирали Руна заживо.

— А если я не захочу отвечать? — выдавил историк.

— Вы ответите, потому что в противном случае я признаю вас виновным в сговоре с целью промышленного шпионажа. Вас и госпожу Канзи. Можете быть уверены, ничего хорошего вам обоим это не сулит. Итак…

— Погодите-ка, — перебил Рун, у которого от внезапно нахлынувшей смелости губы затряслись, — откуда мне знать, что с ней сейчас всё в порядке? Вдруг вы с ней уже разобрались в своём фирменном стиле?

— Ниоткуда, — ровно ответил андроидоподобный. — Не я на допросе, а вы. И выбора у вас никакого нет.

Дав Руну несколько секунд на осознание сказанного, похититель продолжил:

— Итак, для чего вам понадобился взлом базы данных «Миллениума»?

Этингер думал, что ответить, следя за грохочущей стрелкой часов. Получеловек смотрел на него во все глаза, замерев в полной неподвижности.

За весь разговор он ни разу не моргнул.

— Мы не собирались ничего взламывать. Просто Амина слишком… увлеклась.

— Предположим, — сказал андроидоподобный. — Но что сподвигло её увлечься?

— Арджун Крипалани, — Рун глянул на похитителя исполдобья. У того на лице не дрогнула ни одна мышца. — Мы пытались выяснить, что с ним случилось.

— Зачем?

У андроидоподобного двигалась только челюсть. Микродиоды в его глазах медленно переливались. Этингер догадывался, что каждый его ответ мгновенно анализируется на правдивость — поэтому допросчик и раскрыл окуляры так широко. Он следил за мельчайшими изменениями в мимике и языке тела. А может, видел и того больше.

Рун под его взглядом чувствовал себя стеклянным.

— Потому что с его именем связано несколько снимков, которые заинтересовали меня.

Андроидоподобный помолчал.

— Вы не договариваете.

«Гадство, — подумал Рун, закусив губу. — От него и вправду ничего не скроешь».

— Ещё потому что я стал подозревать корпорацию в его убийстве.

— На каких основаниях?

— На основании своей паранойи, — бросил Этингер в отчаянии. — Такой ответ подойдёт?

Допросчик снова замер на несколько секунд.

— Вполне, — отозвался он наконец. — Иными словами, доказательств у вас не было. Но вы хотели восстановить справедливость, не так ли?

— Хотел.

— Поэтому и последовал взлом?

— Нет. Говорю же, Амина просто увлеклась…

— Это уже несущественно. Вы по-прежнему считаете, что Арджуна Крипалани убила корпорация?

Возникла пауза. Историк смотрел в искусственные глаза получеловека. Тот весь состоял из своего рентгеновского взгляда. Оглушительно тикали часы.

«Живым я отсюда не уйду», — понял Рун, и эта мысль, как ни странно, придала ему храбрости.

— Да, — он вдруг охрип.

— Хотя никаких доказательств по-прежнему нет?

— Нет. Если не считать массу странных обстоятельств, связанных с его смертью.

Андроидоподобный несколько секунд о чём-то размышлял.

— Вам приходилось до взлома «Миллениума» заниматься промышленным шпионажем или экстремистской деятельностью?

— Какая разница? — Этингер нервно усмехнулся. — Разве ответ «нет» что-то изменит?

Он очень устал. Не только от допроса и сидения в статичной позе — вообще от всего. Похищение просто помогло Этингеру понять, что сил у него не осталось ни первых, ни последних. И что лучше бы всё это наконец закончилось.

— Отвечайте на вопрос.

— Не занимался. — Рун подумал немного и добавил: — Если, конечно, не называть экстремизмом попытки докопаться до исторической правды. Сдаётся мне, для ваших нанимателей это вполне аналогично экстремизму.

— Что вы имеете в виду? — шевельнул губами допросчик.

— Именно то, что я сказал, — сказал историк и опёрся на спинку стула. — Ни больше, ни меньше.

По неподвижному лицу андроидоподобного невозможно было прочесть ровным счётом ничего. Даже если бы треклятый недочеловек в этот момент мысленно выносил Руну смертный приговор, в лице его ничего бы не изменилось. Впрочем, историк так вымотался, что ему даже на это стало наплевать.