Мгновение

– Вам известно, что у меня гипертимезия, – учёный снова кивнул. – Я способен восстановить по памяти картину любого места, включая те мелочи, на которые в момент события вовсе не обратил внимания. То есть я могу пройтись по слепку буквально «с лупой», выявить малейшее несоответствие или искажение, могу сказать, что именно скрыто за белым пятном, что происходило с засвеченным объектом в момент съёмки. Возможно, пропадающие области подвергались воздействию какого-то одинакового набора внешних факторов. Это же совершенно другой уровень анализа! – Рун умолк, заметив, что снова распалился, как это было недавно с Аминой.

– Вы хотите новых слепков? – спросил Флагстад после недолгого молчания.

– Да. Мне нужны слепки, параметры для которых задам я сам.

– Это невозможно.

– Почему?

– Потому что каждый слепок проходит цензуру ещё до того, как запускается “Хронос”. Это сложная и долгая процедура, и инициироваться она может только с подачи высшего руководства. Исключение составляют только калибровочные снимки, но их параметры строго регламентированы.

– Но ведь вы – и есть высшее руководство, – с нажимом произнёс Этингер. – Как мне убедить вас в том, что только новые слепки могут сдвинуть исследование с мёртвой точки?

Флагстад помолчал, раздумывая. Побарабанил пальцами по столешнице. Заговорил:

– Рун, каждый эксперимент – это очень дорогостоящее мероприятие. Меня уволят, если я буду расточать проектные средства попусту. В последнее время мы и так скорее держимся на плаву, чем идём к прорыву. Я не должен этого говорить, но топ-менеджеры “Эйдженс” начинают смотреть на “Миллениум” косо, потому что деньги уходят, а результатов нет.

– Значит, при сохранении текущего курса закрытие проекта – всего лишь вопрос времени? – Рун ухватился за подвернувшуюся соломинку. – Стало быть, нужно этот самый курс менять?

Физик вздохнул, поняв, что сам себя загнал в ловушку.

– Да, и делать это нужно обдуманно, а не цепляясь за любые возможности…

– Бросьте, – прервал его вошедший в раж Этингер. – Я даю вам не любую возможность, а очень даже перспективное направление. Я предлагаю использовать мой потенциал на всю катушку, а не на жалкие десять-пятнадцать процентов, как сейчас. Мне нужно всего несколько снимков, чтобы наши белые пятна стали прозрачнее.

Флагстад смотрел на историка с величайшим скепсисом, какой только могла изобразить скудная мимика нарколептика.

– Я передам вашу инициативу наверх, – проговорил он наконец. – Но отвечать за неё не буду. Если она найдёт какой-либо отклик, отвечать за всё будете сами. Как за успех, так и за провал. Думаю, не нужно говорить, что будет, если ваши начинания не оценят.

– И что же? – спросил Рун, внутренне съёжившись.

– Скорее всего, меня вынудят вас уволить, – пожал плечами Флагстад. – И вычтут часть расходов из вашего оклада. Это обычная…

Он не договорил: дверной коммуникатор миганием разноцветных огоньков и ненавязчивой мелодией оповестил учёных о том, что кто-то ожидает приглашения у порога. Флагстад то ли медленно моргнул, то ли просто закатил глаза, и выговорил отчётливо:

– Войдите.

В кабинет, едва приоткрыв дверь, неловко протиснулся Венсан. Виновато потупившись, он извинился за вторжение и протянул начальству планшет с какими-то срочными документами. Бесстрастное лицо физика вовсе затвердело в камень, степенью безэмоциональности превзойдя даже дверной косяк. В его случае это несомненно означало крайнюю степень раздражения: прежде чем принять устройство из рук подчинённого, он посмотрел на лаборанта так, что даже историк невольно втянул голову в плечи.

Пока Флагстад изучал документы, Венсан повернулся к Этингеру и со слабой улыбкой кивнул в знак приветствия. Рун ответил тем же.

– Эти акты должны были прийти три часа назад, – обронил физик, и добродушное выражение сползло с лица лаборанта, уступив место опаске. – Месье Венсан, не потрудитесь ли объяснить…

Ему снова не дали договорить: замигали лампочки, замурлыкал дверной коммуникатор, из-за чего Флагстад буквально вскочил с места с криком:

– Да вы издеваетесь!

На сей раз никто даже не ждал приглашения. Мелодия замолкла, магнитный замок открылся сам собой; в кабинет шагнули двое в форме службы безопасности, а следом за ними на пороге показался Ноа Валттери собственной персоной.

– Йонас, – произнёс он сухо, и Рун узнал эту интонацию: так же бесцветно военный рассказывал ему об “увольнении”.

В запале Флагстад не ощутил температуры голоса Валттери, а потому рявкнул по инерции:

– В чём дело?

Молодцы из службы безопасности тем временем зашли к нему справа и слева, один из них отчеканил:

– Господин Флагстад, – физик посмотрел на него с непониманием – мол, ты-то с чего ко мне обращаешься? – прошу пройти с нами.

Второй амбал зашёл к руководителю проекта за спину и ловко стянул его запястья блокиратором. Венсан охнул. Флагстад медленно повернулся к Валттери.

– Это ещё что значит? – прошипел он, выкатив налившиеся кровью глаза, отчего впервые стал похож на нормального человека.