Мгновение истины

Педро. Надо было слушать меня. Я говорил, что надо делать дальше.

Франциско. Ты мелешь языком, а если станешь кидать свои бомбы, только поможешь этой сволочи. Я знаю, что буду делать: я ухожу в горы и присоединяюсь к организованному движению.

Хосе. К коммунистам?

Франциско. Да. А твой, путь, Педро, мне не подходит.

Антонио. А что делать с Ренатой?

Франциско. Пусть идет домой. Пачкать руки мы не должны.

Антонио. Франциско… Ты сказал так, как… я не знаю, кто сумел бы сказать лучше… Я иду с тобой.

Педро. Антонио, какого черта ты втянул нас тогда во всю эту историю? Я бы за это время расправился с начальником почты.

Антонио. Враг тверже, чем я предполагал, и борьба с ним сложнее, чем я думал. Кто в горы?

Антонио, Франциско и Хосе поднимают руки. Все трос смотрят на Педро.

Педро. Чего уставились?

Антонио. Решай.

Педро. Вчера ты доказывал одно, сегодня – другое. В отношении Ренаты я согласен – пусть живет. Пусть знает, какие они и какие мы.

Антонио. Кто за то, чтобы отпустить Ренату?

Все четверо поднимают руки. Рената плачет. На лестнице слышатся чьи-то шаги. Все хватаются за оружие. Хосе с бритвой в руке все-таки бросается к Ренате. Слышатся два сильных и два слабых удара. Все свободно вздыхают.

Педро. Рауль! За опоздание я ему зубы вышибу!

Антонио, который стоит ближе всех к двери, отворяет ее, но в мансарду никто не входит. Человек из-за двери что-то тихо говорит Антонио.

Антонио. Ясно. Будем раньше. (Закрывает дверь.) Товарищи, еще один наш друг погиб смертью храбрых. Рауль попал в руки полиции и умер, не сказав ни слова.

Педро. Я отомщу за него!

Хосе. У меня было предчувствие, я не хотел, чтобы он уходил.

Франциско. Хоть он из богатых, а был тверже камня. Мы не забудем его.

Антонио. Почтим его память. (После паузы.) А теперь надо собираться, мы должны уйти из города на полчаса раньше.

Четверо молодых людей начинают собираться.

Хосе. Антонио, можно мы возьмем с собой портрет Орнандо?

Антонио не отвечает, но Хосе и не ждет ответа. Он скручивает картон, перевязывает веревочкой.

Педро. Ты плохой конспиратор. Сверху надо покрыть портретом этого палача. По дороге могут проверить.

Хосе. Спасибо. Может, пойдешь с нами?

Педро. Конечно, мне надо было бы пойти с вами. Кто будет тебя воспитывать? Уж больно ты хиленький, своего мнения у тебя нет, без меня пропадешь.

Хосе. Так пойдем?

Педро. Нет, сначала я попробую по-своему. Не получится – тогда посмотрим.

Франциско. Смотри, парень, как бы не было поздно.

Антонио. Сеньорита Рената, группа по спасению Орнандо решила вас освободить.

Рената (сквозь слезы). Я слышала.

Антонио. Сейчас мы отсюда уйдем. Из автомата мы позвоним вашей матери и скажем, где вы.

Рената (всхлипывая). Теперь я уже не хочу жить.

Педро. Придется. Но кое-что, может быть, поймете.

Рената. Франциско, спасибо за воду… Хосе, ты тоже был очень добр ко мне. Антонио, я никогда не забуду белых цветов.

Педро. Если враг тебя хвалит, думай, какую ошибку ты допустил.

Рената. И вы были добры ко мне, Педро. В десять раз добрее тех, кто окружал меня до сих пор. Не думайте, что я такая бесчувственная… За это время очень многое произошло… Страшные мгновения истины… они дороже долгих лет мнимого счастья и благополучия.

Франциско, Хосе, Педро прощаются с Ренатой и уходят. Антонио поднимает с пола белый цветок и подает Ренате.

Антонио. Вы не бросите его, выйдя на улицу?

Рената. Антонио, почему вы бежите от меня?

Антонио. Есть только один способ победить свои чувства – бежать от них.

Рената. Это еще никогда никому не удавалось. Антонио, что же мне теперь делать?

Антонио. Прощайте. (Уходит за дверь, но тут же возвращается и разрезает веревки на ногах и руках Ренаты. Убегает.)

Картина седьмая

Ранчо Брук. Та же гостиная, что и в первом действии. Только теперь зажжен свет, потому что за окном темная субтропическая ночь. Собираются гости. У всех подавленное настроение. Гостей встречает Брук. Рядом с ней Кандия. Его приветливость резко отличается от общего траурного настроения.

Генерал (жене). Какая у нее выдержка!

Жена генерала. Женщины показывают свою силу не на войне, а в несчастье.

Жена банкира (мужу). Лишилась дочери – приобрела друга.

Банкир. Кандия враг ее. Еще не известно, кто кого удушит в этой дружеской нежной схватке.

Мачеко (епископу). Только сеньор Кандия может ее утешить. И, конечно, в какой-то, пусть даже очень большой степени, – мы. Что мы уже и сделали.

Епископ. В воскресенье отслужу мессу.

Мачеко. За что будете молиться?

Епископ. За Ренату.