Мгновения Амелии

Уолли лает и бешено наматывает круги вокруг нас, пока мы ползем на твердую почву, ударяя друг друга локтями. Нолан оглядывается через плечо на волны и вздрагивает. Он белеет и, кажется, вот-вот упадет в обморок. Но потом шарит рукой по заднему карману джинсов, достает мобильный и открывает его.

– Скорее всего, он сломался, – произношу я, но в темноте, словно путеводная звезда, загорается экран, озаряя его лицо. Нолан набирает номер Алекса. Боже храни телефоны-раскладушки.

Нолан просит друга приехать, затем скидывает и наклоняется ко мне, лежащей на животе.

– Ты в порядке? – интересуется он. У него дрожат пальцы. Вытянутой рукой прикасаюсь к его ладони, покоящейся на колене. Нолан замерз в воде, но думаю, что трясется он вовсе не из-за этого.

– В порядке, – заверяю я. – Ты-то как?

Прежде чем ответить, он переводит взгляд на озеро, но не убирает руку из-под моей ладони.

– Тебе не обязательно было это делать, – заявляет он.

– Знаю, – выдыхаю я.

– Но ты все равно сделала.

– Знаю.

– Как… – мнется он.

Когда парень опускает на меня взгляд, я понимаю, что он не сверхновая звезда, как Дженна, а старая, которая горит на пути в другую галактику. Он – новоиспеченная душа, узнающая, как жить в странном мире китов и разумных ветров. Как и я.

Так что говорю ему правду, пусть она и звучит безумно.

– Я услышала тебя.

Сквозь пелену дождя автомобильные фары освещают силуэт Нолана и почти ослепляют меня, но никто из нас не желает отводить глаза, пытаясь понять характер другого.

Хлопает дверь машины.

– Что вы делаете? Прочь с улицы! Пошлите! – кричит Алекс.

Мы не двигаемся.

– Невозможно, – обращается ко мне Нолан, – не может быть.

Я сухо фыркаю и отворачиваюсь, когда к нам приближается Алекс.

– Знаю. Была бы эта сцена в «Хрониках», все бы решили, что дело в магии.

– Магии не существует, – отвечает он слишком быстро.

Я вглядываюсь в парня, который стоял у озера и наблюдал за плавающими в небе китами, который столкнулся с неописуемым страхом воды и создал «Орманские хроники». Свое отчаяние Нолан превратил в то, за что держатся, почитают и в чем находят успокоение читатели по всему миру, а он не верит в существование магии.

Абсурд.

– Дай мне знать, если придумаешь другое объяснение, – бросаю я, когда Алекс подает мне руку и отводит к машине.

– Давайте, ребята. Что вы вообще здесь делаете?

На пути в магазин мы втроем и Уолли жутко трясемся в маленькой кабине, пока Нолан посвящает Алекса в случившееся. Больше мы с ним не обмениваемся словами о магии или чем-то еще.

Нам не нужны разговоры, ведь мы и так понимаем, что что-то изменилось. Мы уже не те люди, какими были пару часов назад на лодочной станции: прежде чем я ответила на его безмолвный призыв о помощи; прежде чем он поборол страх, который запрещал ему лезть в воду ради моего спасения; прежде чем Нолан признался, что его жизнь тоже делится на до и после, а это каким-то образом связано с «Орманскими хрониками» и кем-то, кого он не смог спасти.

Кажется, мы только что вырубили огромного тролля в туалете или плечом к плечу пробились в Мордор. Да, это правда: пройдя через трудности, люди непременно становятся друзьями.

Глава 10

Нолан просит, чтобы Алекс проехал между деревьев и сквозь небольшой сырой луг, окружающий магазин. Он хочет миновать вход, ведущий в здание с парковки, и подобраться прямо к двери.

– Алекс, она не дойдет так далеко. – Он имеет в виду меня. – У нее то ли сломана, то ли вывихнута лодыжка…

– Я не собираюсь портить газон, когда до фестиваля осталось всего три дня, – заявляет его друг, паркуя пикап. Говорит он тише Нолана: дождь, заливающий окна, практически заглушает его голос.

У Нолана же нет такой проблемы. Он почти кричит. В его глазах уже нет того безумства, которое виднелось у озера, но сейчас в них все равно заметна некоторая дикость.

– Можешь спросить, насколько меня заботит твой фестиваль. Ей больно. И в этом виноват я. Мы едем к двери.

Алекс открывает рот, чтобы заговорить, но останавливается. Потому что я поворачиваюсь к Нолану и так же медленно, как мы ползли к маяку, подношу ладонь к его щеке. Слегка краснею от осознания, что Алекс наблюдает за каждым движением, и непонимания, почему все кажется настолько естественным.

Щека Нолана греет мою руку, хотя все еще покрыта каплями дождя. Я всматриваюсь в его лицо, пока мои пальцы, ладонь и запястье покоятся у его головы. Его взгляд смягчается, тело покидает дикая энергия, и он расслабляется под моей рукой.

– Я могу идти, – спокойно заверяю его, – правда.

Вот сейчас подходящее время, чтобы поговорить о случившемся на маяке, но я не делаю этого.

– Я не хочу… я не хочу, чтобы тебе было больно, – признается Нолан и, повторяя за мной, укутывает мое лицо в своих ладонях. – Хватит с тебя боли.

Алекс издает шокированный смешок. А потом всем своим видом пытается показать, будто не смотрит на нас.

– Я смотрю в окно, – решает все-таки уточнить он.

Щека Нолана прижимается плотнее к моей ладони от растянувшихся в полуулыбке губ, и я улыбаюсь в ответ.

– Достану тебе гольфмобиль, – говорит он. – Не хочу, чтобы ты ступала на лодыжку.