Мгновения. Рассказы (сборник)

– Каждое ваше движение контролируют несколько человек. Но рядом со мной стояла… мм… эдакая обольстительная женщина? Где она?

– Где сдача? Где сдача? Я за пять рублей кишки из носа потяну! А ну – сдачу!

– В лицо вам нахохочут, а не сдачу дадут. Жулик на жулике…

– Почем вишня?

– Три рубля.

– По рублю. Дорого, бабуся.

– Объешьси. Много купишь и объешьси.

– Ха-ха! Его подняли на смех и бросили на землю. Покончил жизнь самоубийством, объевшись вишни. Убит, бабуся!

– А вы не в курсе – кур проверяют на базаре? А то, может, она дохлую зажарила – и продает? А?

– Шоб мне до дому не дойти, если брешу! Шоб я дитятко свое не бачила!

– Синяя она у вас какая-то. Голенастая.

– Шо вы крутите, як оглоблей? Яка така голенастая?

– Так вот что у нее получилось… А этот самый подлец трех жен имеет, старшая график составляет, чтобы, значит, у которой лишний день не перегулял. Ну что за нравы! Как мне надоело вникать в чужие переживания, Господи! Кому мне рассказать о своих, дорогая моя?

– Нич-чего! Прокобелирует – и вернется, кобель глазастый, никуда не денется!

– Знаете, есть такие люди: их в дверь – вон, а они в форточку лезут. Представляете такого мужа? Мой – похож.

– Все мужчины бесчувственны, да! Бесчувственные эгоисты!

– А женщины, извиняюсь, коварны, коварны! О, как еще коварны! И мстительны! Извиняюсь, я влез в ваш разговор, но я заявляю, феминизм – это невыносимо во всех отношениях, пож-жар в аду!

– Да, что вы, гражданин? Мы вас не просили со своими нотациями…

– Извиняюсь, я курицу покупаю. Вот эту голенастую.

Катя

На даче пятилетняя Катя, потрясенная, гордая собой, высвободила полупридушенного чижа из лап котенка, после же в кустах смородины она с обмазанными соком щеками, горячо рассказывая мне о котенке, рассуждала так:

– И птица имеет защиту, и собака, только человека никто не может защитить! – И, подумав, добавила: – Вот лев разве…

Утром, войдя ко мне, она засмеялась:

– Я читала в журнале… об одном профессоре, очень смешно…

– В каком журнале? В «Мурзилке»?

– Нет, так, один журнал, не помню, как называется, дедушка его взял. В общем, журнал такой…

– И что же?

– Там профессора одного хвали-и-ли, хвалили, а потом, наоборот, стали хвалить.

– Как это «наоборот»?

– Он, правда, не ученый, а геолог. Грибы собирает.

– Геолог тоже может быть ученым. Только геолог не грибы собирает, а занимается полезными ископаемыми, которые находятся в земле.

– Я и говорю – полезные. Грибы собирает. Его хвали-и-ли, хвалили, а потом бухнули и так далее и так далее.

– Как это бухнули?

– Ну, не стали хвалить. В одном журнале читала. Смешно. Хвалили, хвалили, а потом бухнули, что плохой да плохой.

Она ушла, и я засмеялся. По-видимому, она слышала наши разговоры о превратности критики и придумала эту историю о геологе.

Мы гуляли с ней в парке, она попросила:

– Папа, купи ребеночка.

– У меня денег не хватит. Это очень дорого. Потом нужно в очереди долго стоять. У нас с мамой нет времени.

– Они где – в универмаге «Москва»? Они что – в колясочках лежат? Ах, какие хорошенькие, наверно!

Однако на следующий день решительно заявила:

– Я хочу с тобой честно поговорить. Они не покупаются, а рождаются.

– Катя, как звать врача, который тебя лечил?

– Тулгузы Керба-Кера… Бабаевич…

– Хороший он?

– Да. Только имя страшное.

– Почему?

– Очень забывательное.

– Папа, открой дверь громче!

– Наверное, ты хочешь сказать – шире?

– Ты непонимательно говоришь, папа.

– Ну хорошо-хорошо, я открыл дверь, пойдем.

– Папа, что ты около меня столпился? Как я могу идти? Что вы меня обтолпили? Ты и мама…

Сидел за столом над рукописью, правил, зачеркивал, вписывал, заменял слова – вся страница была изрисована.

Катя внимательно наблюдает за моей работой и осторожно грызет яблоко.

– Папа, что ты делаешь?

– Вычеркиваю слова.

– А хорошие?

– Вставляю.

– Значит, плохие слова бывают хорошими, а хорошие плохими? Да?

– Что-то в этом роде, пожалуй.

– А эти слова хорошие?

– Какие?

– Я тебе сейчас скажу. Вот. Слушай. «До, ре, ми, фа, соль, ля, си, едет кошка на такси, а за ней котятки, милые ребятки».

– Что это, стихи?

– Ага. А вот еще. Сережка из второго подъезда их любит. Вот слушай. «Едут новоселы, морды невеселы, кто-то у кого-то слямзил чемодан…»

– М-да, поэзия, знаешь ли…

– Мама сказала, что смешно. Только здесь «морды» и еще «слямзил» некрасивые слова. Давай напишем и вычеркнем.

– Вычеркнем? Ну, попробуем… Слово «морда» можно заменить… скажем, на лицо, на физиономию…

– Нет.

– Что «нет»?

– Ску-учно…

– Да, ты права. Не очень удачная замена. Есть, конечно, много грубоватых слов, которыми можно, но…

– А «слямзил»?

– Слямзил? Так-так… Давай вместе подумаем. Украл, утащил, своровал…

– Нет. Ску-учно. Вот еще – укра-ал…

– Да-да, ты права, пожалуй. Скучноватая замена! А что делать?

– Ты подумай, а я порисую. Можно?