Мгновения вечности

Когда я в очередной раз пришел к ним, то заметил, что наверху очень тихо. Я спросил, уехали ли постояльцы. Хозяйка ответила мне: «Да, они уехали. Но они оказались очень странными людьми. Дело в том, что они раздали все свои вещи. Они отдали всю свою посуду женщине, которая мыла ее, а ведь посуда была из нержавеющей стали! Они раздарили всё. Странные люди».

«А вы все время называли их убежденными материалистами, — напомнил я ей. — Вы утверждали, что они лишь танцуют, поют, едят и пьют, что они больше ничем не занимаются».

Лекции по-английски

Впервые Раджниш публично говорил на английском языке перед западной аудиторией в сентябре 1969 года в Пахалгаме, штат Кашмир, куда его пригласили для чтения лекции последователи Махариши Махеша Йоги. Махариши учит трансцендентальной медитации, двадцатиминутному повторению мантры.

Когда я начал говорить по-английски, то два или три месяца думал на хинди, а говорил по-английски. Задача оказалась двойной сложности.

Я не владею английским языком, но каким-то образом мне удается говорить на нем. Я сам удивляюсь этому, поскольку английский язык совсем не научный, и я не изучал его основательно, но когда вам нужно что-то сказать, и вам есть, что сказать, тогда слова вылетают сами собой. Стоит чуть-чуть познакомиться со словами, и они сами выстраиваются в структуры.

Мне все равно. Если я и произнесу неправильно какое-то английское слово, так что с того? Всю жизнь я коверкаю слова.

Отношение к смерти

Возможно, вы сочтете мои слова излишним преувеличением, но во все Индии я никогда не встречал такого замечательного человека, как Шамбу Дубе. Он был уникальным.

Когда я ездил по всей Индии, он ожидал моего возвращения месяцами, чтобы только я приехал на один день в город. Лишь он неизменно появлялся всякий раз на вокзале, когда мой поезд подходил к платформе. Разумеется, я не беру в расчет отца, мать. Они приходили встречать меня. Но Шамбу Дубе не был мне родственником. Он просто любил меня, и его доброе расположение ко мне возникло в тот самый день, когда я выступил на религиозной встрече против мастера Кантара.

Это и есть гармония. Каким-то образом между нами возникла очень глубокая связь. Когда я узнал о том, что он лежит при смерти, то поехал к нему незамедлительно. Я даже не стал задавать вопросы, а просто поехал в город. Мне никогда не нравилась эта дорога. Мне нравится ездить на машине, но дорога из Джабалпура в Гадарвару была не столько дорогой, сколько общим направлением из ухабов и колдобин! Вы нигде в Индии не найдете второй такой безобразной дороги, как дорога от моего университета до дома Шамбу Бабу. Я спешил, меня подгоняло какое-то внутреннее предчувствие.

Обычно я езжу на машине очень быстро. Мне нравится скорость, но по той дороге запрещено ездить быстрее двадцати миль в час, поэтому вы можете сами понять, что она представляла собой. Если вы и добирались до конечной точки не трупом, то уж точно полутрупом! У такой поездки есть лишь одна приятная сторона: перед въездом в город нужно было пересечь реку. Спасительная благодать заключалась в том, что в реке можно было ополоснуться, поплавать полчаса, помыть машину. Затем вы приезжаете в город, и никто уже не догадывается о том, как туго вам пришлось. Я спешил. Никогда в жизни я так не спешил...

И в самом деле, если бы я приехал на несколько минут позже, то больше никогда не увидел бы снова глаза Шамбу Бабу. Я имею в виду те самые живые глаза, которыми он впервые смотрел на меня. Я хотел в последний раз увидеть эту синхронность. За полчаса до его смерти между нами было чистое общение. Я сказал, что он может выразить все, что хочет.

Он попросил всех людей выйти из комнаты. Разумеется, они обиделись. Его жене, сыновьям и братьям не понравилась такая его просьба. Но он ясно сказал: «Нравится вам это или нет, но я хочу, чтобы вы немедленно вышли из комнаты, потому что у меня осталось не так много времени на пустые препирательства».

Они струхнули и попятились. Мы оба засмеялись. «Говори, все что пожелаешь», — предложил я.

«А мне нечего сказать тебе, — улыбнулся он. — Давай пожмем друг другу руки. Позволь мне почувствовать тебя. Наполни меня своим присутствием, прошу тебя. Я не могу упасть на колени и коснуться твоих ног. Не то чтобы я не хотел этого, просто мое тело уже не сойдет с кровати. Я не могу даже пошевелиться. Мне осталось жить несколько минут».

Я видел, что он вот-вот умрет. Я взял его за руки и кое-что сказал ему, а он очень внимательно слушал меня.

Умер мой дед по отцу. В моей семье он был самым старшим, а я был самым младшим, но по странному стечению обстоятельств мы стали закадычными друзьями. А вся остальная родня была настроена против нас.