Мгновения вечности

Как же судья объяснил свое решение отклонить обвинение? Он сказал: «Если на жизнь Раджниша покушались, тогда почему он не написал заявление? почему саньясины не обратились официально в полицию? И если бы этот человек пытался убить Раджниша, все равно десять тысяч саньясинов не позволили бы ему сделать это». Но мы не стали писать заявление как раз потому, что полицейские настойчиво отговаривали нас делать это.

Судья Пуны вынес свое решение в отношении безумца, который бросил в меня кинжал, явно намереваясь убить меня. Судья освободил его и объяснил свое решение так нелепо, что я просто посмеялся над ним!

Судья освободил его потому, что рассудил так: если бы меня пытались убить, тогда я не стал бы продолжать лекцию! Разве вы станете говорить, если вас пытаются умертвить? Но судья не знает меня. Я продолжил бы лекцию, даже если бы погиб. Я не заканчиваю лекцию прежде десяти часов утра.

Но судья не понимает меня, тогда как я вполне понимаю его непонимание. Разве вы будете продолжать говорить в прежнем духе, если кто-то хочет убить вас? Его аргументация достаточно весома. Что же говорить о простом народе? Даже образованный судья думает так же, как и толпа.

Наверно, потом судья стал испытывать чувство вины, поняв, что к чему. Иначе и быть не могло, ведь полицейские и тысячи саньясинов давали одинаковые показания. Перед судьей лежал нож, который тот человек бросил в меня. На ноже остались отпечатки его пальцев, но никакого расследования не было. Свидетелей не вызывали на суд. Дело закрыли.

Должно быть, судье было не по себе.

Он написал мне письмо и попросил какого-то человека принести его мне. В письме были такие строки: «Простите меня, пожалуйста. На меня сильно давили политики и религиозные фанатики, потому что тот человек состоит в группе фанатиков индуизма, во власти у него есть большие покровители».

«Я бедный, зависимый человек. Если бы я приговорил того человека к тюремному сроку, мою карьеру загубили бы, и меня послали бы в какую-нибудь глухую деревню».

В Индии можно найти какие угодно местечки. В некоторый районах Индии постоянно случаются наводнения. Там невозможно выйти из дома, потому что без конца льет дождь! Больше нигде в мире нет таких дождливых районов. Каждый день там идут дожди! И ничего не поделаешь. Когда чиновники хотят наказать какого-нибудь человека, его посылают в Черапуни.

Итак, судья попросил у меня прощение. Я передал судье через его посредника: «Скажите ему, пусть он не винит себя. Я понял его даже без этих признаний. Все равно у человека, покушавшегося на мою жизнь, были покровители в лице политиков и религиозных чиновников. Не теряйте карьеру, я же не потерял свою жизнь! Ее беспокойтесь, продвижение по карьерной лестнице увеличит ваши доходы».

«Что касается меня, то не важно, убьют меня или нет. Я уже достаточно пожил. Я наслаждался каждым мгновением своей жизни, вкусил все на свете. Я никогда не подавлял свои желания. Что еще может принести мне завтрашний день? У меня нет никакой карьеры».

Я обрел высшее переживание, и теперь у меня уже ничего не случится. Мне все равно, жить или умереть. Однажды мне все равно придется умереть. Гораздо лучше умереть на лекции».

Девяносто девять человек из ста умирают на смертном одре. Это самое опасное место. Это чистая статистика, поэтому никогда не спите на кровати! Спите прямо на полу. Девяносто девять человек из ста умирают в кровати, не рискуйте же. Но где бы вы ни спали, вы все равно умрете. Эта истина известна с самого рождения человека.

Вообще-то, я несерьезный человек, и мне нравится спектакль, в котором персонаж пьесы пытается убить меня.

В Пуне живут ортодоксальные, предубежденные, фанатичные люди. И неслучайно Махатму Ганди убил именно житель Пуны. Только здешние люди способны на такие поступки. Житель Пуны пытался убить и меня.

Усиление охраны ашрама

После покушения на жизнь Раджниша охрана ашрама была усилена дополнительными охранниками. На территории разместили рамки-металлоискатели, стали обыскивать людей перед лекцией.

Стражи у ворот для посторонних, поэтому другие люди могут войти в зал только после того, как подготовятся к этому. Стражи у ворот не для того, чтобы не выпускать саньясинов на улицу. Только в тюрьмах охрану учреждают для тех, кто сидит в ней, чтобы никого не выпускать.

У нас тоже есть охрана, но она не для саньясинов. Если кто-то хочет уехать, он может сделать это с моими благословениями. Он сам принял решение как приехать, так и уехать. Здесь человек свободен. И никто не смеет ничего никому навязывать.

Если кто-то шумит во время лекции, их вежливо выводят на улицу, где они могут слушать мою лекцию из громкоговорителей, никому не мешая.