Мгновения жизни (СИ)

Тобиас подошел поближе и увидел, что сердце, как и другие органы, лежащие на столе, по-прежнему функционировали, будто все еще находятся внутри тела. Приподнявшись на мысочки, он дотронулся до сердца своим маленьким детским пальцем и снова получил увесистый подзатыльник.

- Не суй свои грязные ручонки куда не следует, - рыкнул на него отец. - Что нужно делать при инфаркте? А?

- Я бы сделал операцию. Тут на лицо полная закупорка кровеносного сосуда и поражение клапанов. Стент* тут просто не поставишь, нужно менять клапаны на искусственные и вшивать шунты, - буднично объяснял Тобиас, наглядно показывая, куда и что нужно вставлять. - А еще можно воспользоваться несколькими хитрыми заклинаниями, - ухмыльнулся он, видя, как поморщился отец. Пошарив в карманах, Тобиас вытащил свою волшебную палочку и уже собрался продемонстрировать отцу навыки, как в следующий момент морг исчез, а они оба оказались в знакомой операционной палате Вишневой клиники.

- И тем не менее ты все еще здесь, да? - глумливо осклабился Мортимер. - Уж прости старику небольшой спектакль и то, что помешал предаваться воспоминаниям о сексе с женушкой. Но с другой стороны, для этого у тебя будет целая вечность.

- Обидно, - отозвался Тобиас. Глядя вокруг, он вдруг понял, почему все вокруг казалось таким сюрреалистичным. Мортимер вопросительно приподнял бровь, явно требуя пояснений. - Обидно, что из всех возможных галлюцинаций мой мозг выбрал именно тебя, отец. А ведь все так хорошо начиналось, - фыркнул Тобиас и теперь уже совершенно точно вспомнил, что с ним случилось.

- Ну так скоро продолжится. Думаешь зря я за тобой пришел? Вон, сердце-то твое, похоже, все-таки дало остановку, - сказал Мортимер, указывая на целителя, что пытался запустить сердце Снейпа. Он нервничал, и хотя Тобиас не мог слышать голоса, по губам было очень хорошо понятно, что тот предпринимает уже не первую попытку запустить сердце и очень переживает, как и все, кто находится рядом. Даже Ванесса, прикрыв рот ладонью, явно не замечала, как по ее щекам катятся слезы.

- Это даже не реальность, - пожал плечами Тобиас. Он был почти уверен в своих словах, но все же занервничал, понимая, что целитель Эддард упускает драгоценное время и делает совсем не то, что нужно, - все, что я вижу, лишь проекция моего мозга. Это доказывает предыдущая галлюцинация в морге, где я видел свое сердце. Мозг просто кричит мне о проблеме, и на самом деле Эддард — очень хороший целитель и вряд ли бы вел себя, как этот, - сказал Тобиас, указывая на суетящегося рядом с его телом медика.

- Ты про отмирающие нейроны? - уточнил Мортимер. - Если да, то эту фигню почти и не ощущаешь. В общем-то, я даже не помню, как это. Ну погасло все, а потом оп — и я тут. Как и ты, в общем-то. Смотри, - он указал желтоватым пальцем на то, что происходило в операционной.

Теперь Эддард стоял над Тобиасом, понуро повесив голову, а на лицах остальных присутствующих, включая Ванессу, застыл ужас осознания. Монитор показывал сплошную полосу и, судя по движению губ целителя и взгляду на часы, сейчас тот называл время смерти.

- Что-то мне не нравится эта галлюцинация, - пробормотал Тобиас, чувствуя, как с его телом происходит что-то странное. Его вдруг затрясло и, глядя на распростертого самого себя на операционном столе, он начал жадно хватать ртом воздух.

- Так всегда бывает, - буднично сказал Мортимер, - душа окончательно отделяется от тела, и это немного неприятно. Потерпи, и пойдем уже. Бабушка будет рада тебя видеть, между прочим. Да и пес твой тоже.

- Плевать мне на пса, - через силу произнес Тобиас. - Я жене обещал, что вечером вернусь домой, и мне побоку, кто и где меня ждет.

Превозмогая тупую боль, разлившуюся во всем теле он сделал шаг к самому себе на операционном столе и затем, стараясь не упасть от головокружения, подошел еще как можно ближе. Протянув руку, он из последних сил собрал всю свою энергию и желание жить, а после направил в центр грудной клетки, где замерло его собственное сердце. Нужное заклинание само сорвалось с языка, и рука, сверкнув ярким светом, внезапно стала медленно растворяться в воздухе. Запаниковав, Тобиас оглянулся на отца, который явно оторопел от его действий и теперь обиженно смотрел на исчезающего на глазах отпрыска. Последнее, что смог увидеть Тобиас перед тем, как полностью раствориться, это то, как отец разочарованно махнул рукой и, развернувшись, вышел из операционной.

А потом была темнота и писк. Писк все нарастал, протяжный, однотонный, пугающий и выводящий из себя писк, означающий, что настало время констатировать смерть. В следующую секунду писк резко оборвался и превратился в прерывистое пикание, а вместе с ним пришли боль и шум. Шум вокруг нарастал, и Тобиас даже смог различить отдельные голоса, кричащие, что нужно поскорее наложить какие-то заклинания. Прежде чем он успел что-то подумать и осознать, снова наступила темнота.