Мяч круглый, поле скользкое

И вот — полный тридцатитысячник. Не на игру пришли поглядеть — на проштрафившихся шахтёров. Скандал на всю страну! Четверых арестовали — главного арбитра, бокового, секретаря горкома ВЛКСМ донецкого, который за молодёжь и спорт отвечает, и первого секретаря. КГБ быстро этих жучил на чистую воду вывел. Говорят, мол, команда не знала. Врут, скорее всего — как можно не знать! Видно ведь было, что оба раза сбивали Теофило в штрафной.

Не редкость в советском футболе договорные матчи и купленные судьи. В этом как раз году в другой истории под занавес сезона произойдёт ещё более вопиющий случай. Прямо фантастический! И никто не пострадает. Дело было так: два аутсайдера небывалого двухступенчатого чемпионата, СКА (Ростов) и «Торпедо» (Кутаиси), сыграли последний матч вничью — 3:3, при этом в обеих командах форварды отметились хет-триками. Владимир Проскурин — за СКА, а Джамал Херхадзе — за «Торпедо». И набралось у бомбардиров по 16 мячей — лучшими в стране стали, догнали Николая Осянина из «Спартака». Того самого, который праздник в Алма-Ате обломал. Для сравнения, у «Золотой бутсы» 1969 года болгарина Петра Жекова из софийского ЦСКА — 36. Нет результативности в советском футболе.

И вот приз газеты «Труд» кому давать? Всей стране ясно, что последний матч договорной. И прикрыли глаза, нашли соломоново решение спорткомитетчики.

Из-за того, что, по мнению журналиста газеты «Футбол-Хоккей» Геннадия Радчука, Херхадзе и Проскурин забили по три мяча в последнем матче в результате сговора, приз газеты «Труд» достался Осянину с формулировкой: «Решение мотивировано тем, что Н. Осянин — игрок команды, ставшей чемпионом страны; забитые им мячи в решающих матчах с командами „Динамо“ (Киев), ЦСКА, „Динамо“ (Москва) практически определили победу „Спартака“. Учитывается также то, что Н. Осянин выступал в составе сборной СССР и в чемпионатах страны провёл около 250 матчей».

Как же! Наши советские люди такого знать не должны, решили чиновники от футбола. У нас руссо футболисто — облико морале. А вот с этим матчем не срослось так. Вмешались два члена Политбюро.

Первый такой матч в СССР — вот тридцать тысяч человек и пришли посмотреть на инфантов, мать их, терриблей.

Вадим Степанов глянул из раздевалки на волнующееся море болельщиков и выдал очередной экспромт:

— Это как, едрёна мать,
Крики эти трактовать?
Мы пришли в футбол постукать,
А они пришли орать.

— Выходим уж, — вздохнул Лобановский, — Едрёна мать…

Лобановский сидел на скамейке и рас… нет, не раскачивался. Пока. Это язва — болел желудок, вот и качался, отвлекаясь от боли и сосредотачиваясь на футболе. Сейчас-то нет. Все язвы от нервов?! Ну, это пока австралийцы хеликобактеру эту не распознали, так думали. Переезды, питание чем попало и когда придётся из хреново помытой в столовых посуды. Теперь вылечат. Не будет качаться.

Лобановский сидел на скамейке и расстраивался. Ветер смешал все карты — дул он порывами, и прямо навстречу летящему мячу, что пытались забросить защитники «Кайрата». Что-то менять теперь до перерыва поздно. Он, конечно, попытался организовать атаки через правый фланг — там посильнее состав, но нет. Не выходит. «Шахтёр», напуганный, ушёл в глухую оборону. Центр поля не отдал, а вот от ворот нападающих оттеснил — теперь все почти горняки на своей половине, и дерутся как черти, на каждый мяч вдвоём, а то и втроём кидаясь.

А ещё — дикий свист и ор на стадионе, прямо как в Мексике или Бразилии какой. Тяжело играть «Кайрату» — от него требуют наказать горняков. Ждут голов, требуют их, а «Шахтёру» посреди источающей ненависть и презрение тридцатитысячной торсиды играть уж и вовсе в лом. Закидали бы пивными банками, были б они в СССР.