Мяч, оставшийся в небе. Автобиографическая проза. Стихи

(Он метался ещё и потому, что не мог ИЛИ НЕ СМЕЛ прекратить растаскивание казённых кормов тётей Л. и другими сотрудниками для нужд их личной скотины.)

Ложь в обход и напрямик

Что без страданий жизнь поэта

И что без бури океан?

Лермонтов

…Это было в первый день октября, а может быть, и во второй. Не могу теперь вспомнить и того, по какой причине тогда на меня напала тётя Л. Причины, главным образом, всегда были только две: либо я слишком «поздно» загнала коров в стойло, либо слишком «рано».

Быть может, я и впрямь плохо угадывала время. Но ведь, как говаривала героиня одной моей длинной сказки, — у меня не было часов ни на руке, ни на башне! Зато у меня как большой поклонницы старинных английских и шотландских баллад частенько вертелись в памяти остерегающие стихи:

О Мери! Поскорей
Гони коров домой,
Гони коров домой,
Гони коров домой,
Они на дюнах Ди!

Она пошла одна,
И ветер под горой
Был холоден и дик…

К слову, мне вообще нравилось — очень! — сравнивать себя с разными персонажами, мысленно погружаясь в другие века и переносясь в другие местности. Почему-то это помогало преодолевать напасти! Но возвращаюсь к моему Дневнику.

Если уж тётя Л. начинала орать, то попутно извлекала ещё одну запасную ложь: будто я опять «заморила коров голодом». А как я их могла заморить? Ведь не я же, а как раз сама тётя Л. расхищала у них корма! И чем я могла накормить их в полях, кроме того, что они находили сами?

Бить тётю Л. «её оружием»? Но ведь это значило бы — отпускать ей такую же матерщину, так же гнусно, по-свински, визжать, так же выкатывать глаза — с выходом их из орбит на полметра вперёд, как бы у чудовищной лягушки.

К тому же — хотя, по причине зубной боли, я повязывала платок чуть ни до самых глаз (что придавало мне сходство с немецким средневековым рыцарем, до глаз закованным в броню!) — мои боевые доспехи только вредили мне: ведь не было у меня ни меча, ни палаша, могущих подтвердить моё рыцарское звание.

В жаркий полдень на площадку замка
На турнир два рыцаря явились
И сошлись для страшного сраженья:
Мрачный рыцарь Чёрного Забрала
И горячий рыцарь Красной Розы.

В душном зное и в тяжёлых латах
Рыцари совсем изнемогали,
Пот катился с лиц… Но лишь друг друга
Хмурые противники узнали —
Ненавистью вспыхнули смертельной.

Рыцари приподняли забрала,
Поклонились сборищу учтиво,
Мрачно обменялись именами.

Было жарко, нестерпимо жарко!
Жарко от доспехов перегретых,
Жарко от убийственного зноя,
От взаимной ненависти жгучей!

Только шёпот стихшего народа,
Шелестящий шёпот одобренья,
Только свежий шум рукоплесканий
Рыцарей горячих остужали,
Словно в зное — листьев мириады.

Толпы стихли. Брошена перчатка!
Два щита приподнялись, блеснули,
Два меча зажглись ужасным светом.
Стал ещё надменнее, бледнее
Мрачный рыцарь Чёрного Забрала,
И под сталью вспыхнул раскалённо
Справедливый рыцарь Красной Розы:
Что костёр (закованный морозом
В ледяные латы) — запылал он!

…А за что те рыцари сражались —
Не узнал никто и не узнает:
Долго люди поединок этот
«Поединком тайны» называли…