«Мягкая сила», «цветные революции» и технологии смены политических режимов в начале XXI века

Период конкуренции элит в Киргизии, таким образом, закончился возвращением к режиму личной власти президента республики. Кульминацией правления К. Бакиева можно считать собранный 23 марта 2010 года в Бишкеке по его инициативе Народный курултай (Курултай согласия), который одобрил новую модель управления страной, названную самим президентом «совещательной демократией». Обществом и элитами Кыргызстана такое решение было воспринято не иначе, как желание в дальнейшем передать власть сыну — Максиму Бакиеву, минуя при этом все законные процедуры[329].

При Бакиеве действительно начался период тотальной семейственности. Его родственники стали подчинять себе все звенья государственного аппарата, политические институты, финансовые потоки и бизнес-структуры, включая теневые и криминальные. Страна тем временем скатывалась в социально-экономическую и общественно-политическую пропасть. Свыше трети населения Киргизии на 2010 год находилось за чертой бедности, поднялись цены на продукты и коммунальные тарифы. Тотальной коррупции на всех этажах власти аккомпанировало масштабное преследование оппозиционных политиков и журналистов. Внутри правящего класса также не было единства, о чем говорили постоянные кадровые перестановки в правительстве, министерствах и местных органах власти. Президент не доверял даже ближайшим соратникам и своими действиями лишь выдавливал их в лагерь оппозиции.

«Точкой невозврата» жизнеспособности бакиевского режима многие эксперты считают второе полугодие 2008 года. Именно в это время произошел ряд знаковых событий, а именно: насильственная смерть оппозиционных журналистов Г. Павлюка и С. Шулембаева, интриги относительно статуса американской базы Манас, арест бывшего министра обороны Киргизии И. Исакова, нецелевое расходование М. Бакиевым многомиллионного российского кредита и целый ряд других коррупционных скандалов[330]. Именно в 2008 году киргизский политолог Н. Омаров отмечал, что К. Бакиев, как и А. Акаев, стал заложником традиционалистской системы отношений, прямо влияющей на его образ мышления и практические действия. Однако «если Акаев в начале своего пути имел внутреннюю убежденность в необходимости демократии для Кыргызстана, то у К. Бакиева, по-видимому, ее нет или явно недостаточно для проведения заявленных реформ»[331].

Бывший секретарь Совета Безопасности Киргизии М. Ниязов отмечал: «Во власть пришли безответственные люди, не имеющие ни малейшего представления по вопросам государственного строительства, не обладающие элементарной политической и правовой культурой. Их уровень сознания не выходит за рамки семейно-клановых интересов. Свою миссию они видят в обогащении путем пиратского грабежа национальных ценностей»[332].

Действительно, заявленные Бакиевым остро необходимые социально-экономические преобразования по большей части так и остались на бумаге. Основное внимание уделялось лишь повышению роли президента на всех стадиях процесса принятия решений. Зеркально повторялась история становления, развития и падения режима А. Акаева. Как и его предшественник, К. Бакиев, при внешне эффектно выглядевшей картине своего тотального контроля и абсолютной гегемонии, в реальности с каждым днем утрачивал социальную и политическую базу, превращался в очередного авторитарного диктатора, центрально-азиатского «хана», пытавшегося удержаться у власти путем верхушечных манипуляций.

К весне 2010 года сложились все предпосылки для очередной киргизской «революции» (часто ее называют «дынной революцией»). Это и падение уровня жизни населения, и неспособность властей решать насущные экономические и социальные проблемы, и острое соперничество между северными и южными кланами, и раскол правящей элиты, и нарастание недовольства авторитарными тенденциями президента Бакиева[333]. В целом, сценарий «дынной революции» апреля 2010 года был предопределен теми же факторами, что и события марта 2005 года, когда в результате «тюльпановой революции» был свергнут режим Акаева.

Отдельно следует упомянуть внешний фактор. В годы своего правления во внешней политике Бакиев пытался лавировать между Россией, США и Китаем. Главным камнем преткновения в отношениях Киргизии с ее основными внешнеполитическими партнерами стали военные базы, в первую очередь, база в Манасе, которую Бишкек попеременно обещал отдать в пользование то США, то России.