Мягкие зеркала (полная версия)

…Лавина несла его в узкий проран между обледенелыми скалами. Это было не страшно. Он бежал в бурном снежном потоке навстречу ветру и громко смеялся. И гордо кричал, перекрывая гул грозной стихии: «Старт! Старт, дикая кошка, старт!» – и знал, что непременно поднимется в воздух, и видел, как падают в пропасть обломки утесов, и ступни быстро бегущих ног его были больше этих обломков. Ветер подставил ему свою упругую грудь – он взлетел и, смеясь, распростер напряженные под напором воздушного потока руки над клубящимся снежной пылью ущельем, и белые вершины Гималаев постепенно становились ниже траектории его полета, а над вершинами расцветала исполинская снежная роза…

В такой позе он и проснулся. В воздухе, под потолком. Внизу белел квадрат постели. Но едва Андрей осознал, что невесомости нет, что с полем искусственной гравитации все в порядке, загадочная подъемная сила моментально иссякла и амортизаторы дивана с шипением приняли на себя увесистого пилота.

Андрей ошарашенно сел, ощупал грудь, руки, колени. Посмотрел на розовые цифры часового табло. Он спал всего полчаса, но чувствовал себя прекрасно.

– Тринадцать-девять… – произнес он формулу обращения. Собрался было распорядиться насчет привычной одежды, однако раздумал. Какая будет одежда – это теперь не имело значения. Кто-то подбросил ему в гардеробную пакеты с формой космодесантника отряда «Снежный барс». Пусть так и будет. Андрей Тобольский, бывший первый пилот бывшего суперконтейнероносца «Байкал», со спокойной совестью может носить форму «Снежного барса». Как десантник с восьмилетним стажем. Тем более что суперконтейнероносец «Байкал» перестал, очевидно, существовать. База… «Япет-орбитальный»…

– Вам что-нибудь нужно? – спросил автомат.

– Да, – проговорил Андрей. – Мне нужно найти себе место в моем теперешнем мире…

СВЕТЛАНА

– Здравствуйте. Кому я тут понадобился, кто хотел меня видеть?

Андрей окинул взглядом гостиную Грижаса (с той поры ничего здесь не изменилось), посмотрел на молодую русоволосую женщину, забравшуюся с ногами в широкое кресло. Женщина сидела у пылающего камина.

– День добрый, – приветливо ответила она. Высвободив руку из-под белой шали тончайшей вязки, указала на кресло рядом: – Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее.

Он сел. Потянулся к теплу, чувствительно исходящему от огня на несгораемо-вечных поленьях. Незнакомка словно бы чего-то ждала. Он покосился в ее сторону. Она улыбнулась – в серых глазах дрожали язычки каминного пламени, – сказала:

– Я чувствую, мне пора представиться. Светлана Аркадьевна Фролова, бывший практикант-медиколог базы «Титан-главный», в настоящее время – медиколог базы «Япет-орбитальный».

– Очень приятно, – сказал он. – Андрей Васильевич Тобольский, бывший пилот, в настоящее время – экзот. И, может быть, даже с приставкой «супер»…

– Хотелось бы, чтобы вам действительно было очень приятно.

Он взглянул на нее.

– А можно, я буду называть вас просто по имени? – вдруг спросила она.

– Сделайте одолжение.

– Но только в обмен на ваше согласие тоже называть меня просто Светлана.

– Считайте, Светлана, мое согласие вы получили.

– Спасибо. Так мне будет легче беседовать с вами на равных, – пояснила она.

– Я понимаю.

– И давайте сразу примем за аксиому: приставка «супер» у вас, Андрей, без всяких «может быть». Истины ради: комплекс присущих вашему организму экзотических свойств уникален. И хорошо, что это известно теперь и вам самому. Вы не напрасно экспериментировали над собой почти сутки…

– А вы, конечно, за мной наблюдали. – Андрей покивал.

Светлана слабо улыбнулась:

– Заглядывать в мемориальную каюту волен каждый.

– При этом нетрудно было заметить, что в момент моего появления мемориальная каюта превратилась в жилую.

– Вашего появления… В этом все дело. Надо было понять, кто вы.

– Даже так? Ну и… каков итог?

– Благополучный, одним словом.

– То есть по крайней мере я могу надеяться, что вы не собираетесь меня физически уничтожать?

Серые глаза Светланы расширились.

– Вы… серьезно? – спросила она недоверчиво.

– Вполне.

– Я понимаю… вы раздражены, однако… простите, Андрей, ваша досада выглядит несколько… – Она помедлила.

– Что?

– …Экстравагантно. Согласны?

– Нет.

– Почему?

Он не ответил. Просто сидел и смотрел на огонь.

– Будьте со мной откровенны, Андрей.

– Я говорю то, что думаю. Этого мало? – Он продолжал смотреть на огонь.

– Мало. Нужна доверительность в отношениях. Судя по всему, нам с вами предстоит общаться, и… и недоверие друг к другу может превратить такое общение в пытку.

– А вам не приходило в голову, что вы уже отравили мне радость возвращения заговором молчания?

– Чем? – не поняла она. – Заговором?..

– На протяжении суток я никому здесь не был нужен.

– Ах да, ведь вы же ничего не знаете…

– Виноват. Меня приветливо встретили, толком все объяснили.