Мягкий вираж (СИ)

Бенар наконец решает всерьёз заняться удовлетворением голода, и Джейми осторожно разглядывает его. Не потому что хочет вызвать в себе симпатию, а потому что Тальбот Бенар — потомственный член Правления и разговаривать с ним, будучи простым человеком, — это почти как разговаривать с Иисусом. Джейми видел Бенара вживую только один раз до этого, когда тот пришёл посмотреть занятия курсантов на полигоне. Все пассажирские и крупные военные корабли, все истребители и даже несколько торговых кораблей-городов, швартующихся на Цитадели, принадлежат его семье, но кроме достижений в области корпоративной политики, в которой Джейми не разбирается и не горит желанием разбираться, о Тальботе Бенаре по факту ничего не известно. Глядя на яркое, несколько хищное лицо, Джейми бы не смог определить даже примерный возраст. Учитывая достижения современной медицины и лёгкий доступ к ней с вершины Олимпа, Бенару могло быть в равной степени от тридцати и до ста пятидесяти лет. Впрочем, возможно, если бы Джейми хорошенечко прошерстил Сеть перед встречей, как он умеет, то мог бы и найти что-нибудь интересное. Однако Джейми намеренно не стал заниматься подобным. У него есть довольно четкие планы на собственную жизнь, в которые не вписываются сомнительные связи с опасными личностями, поэтому данный вечер должен пройти бесследно, не оставив ни сожалений о потерянном, ни излишков ненужной в общем-то информации. Потому что не так важно, сколько лет Тальботу Бенару и какой сорт рыбы его любимый. Важно то, сколько Джейми придётся отрабатывать потерянные часы физ. упражнений, восстанавливать нейронную проходимость после вероятного недосыпа и когда выкроить время на расчёты по моделированию. Пожалуй, он разобьёт час вечерней тренировки на шесть частей и присоединит к утренним. Шесть дней с понедельника будет вставать на десять минут раньше. И ложиться, в таком случае на двадцать минут раньше. Получится девять часов сна. Если спать столько неделю, он восстановит потерянное, и проблем с вниманием возникнуть не должно. А расчёты… что ж, он и без того в элитной десятке, может себе позволить немного опоздать с теоретическим заданием.

— Я знаю, что у тебя есть три имени, — сказал Бенар, орудуя приборами так, словно родился с ними.

— Да. — Джейми отпил воды. Его происхождение не было секретом и, хотя в академии кое-кто и пытался над ним издеваться, сейчас подобные глупости в прошлом. — Первое от бабки, второе — от отца, третье — от прадеда.

— Почему ты не выбрал третье? — спросил Бенар, пристально на него посмотрев.

— Оно мне не подходит. — Джейми пожал плечами. Его полное имя было Джейми Вигори Элар. Последнее имя ему дал прадед по материнской линии — известный в узких кругах опальный командор.

На лице Бенара мягко разошлись в оскале чуть потемневшие от вина губы.

— Разве, — произнёс он вкрадчиво.

В лифте Джейми, как ни странно, даже расслабился. Он смотрел на своё отражение на идеально чистом зеркале, пытаясь понять, почему он здесь. Потому что случайно встретился с Бенаром взглядами в тот раз на построении? Потому что потомок командора Моро? А может быть, этому человеку просто захотелось попробовать, каков в постели будущий пилот нулевой категории? Вряд ли он действительно понимает, что получил. Джейми, как и большинство его товарищей, не мог похвастаться большим опытом. Сначала была академия на Земле, где по вечерам вместо клубов — квадратные сугробы зимой или подметание луж летом. Потом — уже на Цитадели — три года обязательной службы, и вместо секса — ежедневные нагоняи от старшего офицера по поводу и без, а также подготовки к перегрузкам, после которых иногда не то что трахаться — вообще жить не хотелось. Конечно, случалось пару-тройку раз, абсолютно скомкано и незатейливо, где-то между полётом на старом тренировочном Боинге и занятию по технической эксплуатации. В конце концов, подтянутый парень в красивой форме для дам с Цитадели — вполне себе искушение.

Но в тех редких случаях Джейми хотя бы мог отказаться. В целом, мог бы отказаться и сейчас, вот только этот отказ не стоил разрушенной карьеры.

Джейми относился к этому достаточно равнодушно. Было, конечно, много негодования поначалу, особенно в тот момент, когда Старший позвал его к себе в кабинет, заставленный наградами, и наказал встретиться с членом Правления «по личному делу». В целом им со Старшим не нужно было это обсуждать, чтобы Джейми сразу понял, что к чему.

«Он считает меня вещью», — только и пожаловался он, едва нахмурив брови.

«Мы все для них просто вещи, — ответил Старший, передавая ему пропуск из корпуса на внеурочное время, хотя в любой другой ситуации просто поставил бы на место за нытьё не по уставу. — Если ты не идиот, то не станешь отказываться».

После пары порванных тетрадей, сбитых об стену костяшек и посланного соседа по комнате, Джейми, как это часто бывало, мгновенно выдохся и смирился. Чувство несправедливости отступило, оставив после себя вместо ярости лишь непонимание да слабое любопытство.