Мясная лавка в раю

В один из тех дней, сладких, как погруженье языка во внутренность конфетки, покуда включенная лампочка, качаясь, роняла бурую слезу летучей грязи, Билли проснулся в реальности крестов. Потребовался лишь один нырок его дрянного языка; просто, как переделать Мед в Медленный Огонь. В его ушах заскрежетали, засвистели злобные помехи, как будто в перегонном кубе, полном сочных мандаринов, спаривались стрекозы, как будто узник древа мрака вспарывал чью-то печень. Он покосился на девушку вниз; они в первый раз целовались вне тени, и вот вам, пожалуйста, татуировка, в аккурат меж ее мексиканскими титьками: гексаграмма из дохлых ворон, окружившая череп двурого кролика - Метка Стукачки! Он распахнул ее, как окошко в Ад, и увидел там, ни больше ни меньше, метровое зеркало матрицы для карьеры зла.

Сообщая о своем сообщничестве вороному солнцу, Билли плотно жался к темной кромке дороги. Музыка в его радио ревела и выла, как человекоубийство: прокламации в черном, крестовая пила, стуки старых сухих костей в подворотне. Шел 1954 год.

Билли считал, что людям не стоит рождаться; он бросал свои жертвы в кювете со звездно-полосатыми почтовыми марками промеж глаз, вырезав перед тем на их скулах: "адресат выбыл". Его единственная верная подружка Кэрил хранила в своей пизде кости неправильной формы. Она полагала, что то был поступок подлинного поэта, и верила, будто вновь встала вровень со звездами. Она называла себя Огнекожей и здоровалась за руку с молнией. Кожа Билли была вся сплошь с сигаретных ожогах.

Пересекая какой-то штат, они подобрали хипушку, путешествовавшую автостопом - хотя Билли всегда утверждал, что все было наоборот. Ее звали Гонерил, и она казалась сделанной из неона, серебряным джазом стервятников; по-настоящему видимой она становилась лишь ночью, а становясь, озаряла собой весь унылейший Средний Запад. Кэрил и Гонерил вскоре стали как сестры. Они взяли в обычай хранить в бутылках месячные друг дружки, как символ верности, а в придачу как некий сорт психической кислоты, чтоб плескать ей в больные мужские лица.

Спустя какое-то время Билли и девчонками решили создать свою банду, под названием Подростки Волчьего Подлеска. Это была, так сказать, почти неактивная банда, банда - бомба замедленного действия, банда - ленивая концепция. Она была им нужна только в качестве врат в другое измерение: страну живых мертвецов, адскую кладовую, забитую доверху свежей кожей, костями и мясом - чтоб заменять ими то, что сжигала молния.

Вот что однажды случилось: на заднем сиденье кадиллака, стоявшего на обочине, извиваясь, рожала женщина. Муж выбежал на дорогу, умоляя их остановиться и маша кровавыми руками. Кэрил улыбнулась, подошла к нему, приставила дуло своего холодного черного кольта к его подбородку и снесла ему голову; Гонерил взяла новорожденного. Билли пристально разглядывал мать, лежащую в забытьи. Она была просто каким-то грязным преступником; смерть для нее была б роскошью. Он пнул дверь, захлопнув замок, и оставил ее медленно поджариваться в салоне, будто в духовке.

Когда подъехала патрульная машина, Подростков Волчьего Подлеска и след простыл. Стоял труп кадиллака, двигатель все еще чадил белым бьюиком. Водитель снял шлем и открыл багажник. Там было полно копошащихся опарышей, вылетела целая туча мух. Покопавшись, они нашли мешанину костей, порубленных навахой и обтекавших протухшим мясом, прокладку для шины, набитую ежами из колючей проволоки и крысиными головами, банки с менструальной кровью, несколько белобрысых скальпов и мотоциклетных цепей, бритвы, ножи, плюшевого медведя, пачку сигарет и коробку иголок с серебряной ниткой. Второй коп потянулся за жирной ленивой мухой, жужжавшей над головой напарника; его кулак прошел через невидимую зону смерти, которой владел Билли-С-Волчьего-Подлеска. Щелк! - клацнули подросточьи волкочелюсти. От руки остался только жалкий обрубок.

Я встретилась с ними на кладбище. Я частенько сидела там, особенно в бурные ночи, и читала вслух Библию. Они поведали мне, что один из них собирается прокатиться на молнии, прямо сейчас, и что если я помогу, то стану, как и они, Подростком Волчьего Подлеска, каннибальной тюремной пташкой с вопящей пулей из меха.

Я отложила книгу.