Мясная муха

Немного выше ручки — глухая железная задвижка. Марино зажигает сигарету, рассматривает сквозь дым своего врага. Дешевая медная ручка с обычным дверным замком, дверная задвижка посложнее. На соседних дверях задвижек нет, это укрепляет в Марино уверенность в том, что Бентон сам ее поставил. Зная Бентона, он, скорее всего, выбрал задвижку, которую не возьмет никакая отмычка профессионального вора, не говоря о тяжелом кулаке разъяренного Марино. Здесь бы подошла металлическая пластинка с пружиной, которая легко проникла бы в задвижку и разладила механизм. Но вот с дверной коробкой — тонкой металлической планкой на деревянной основе — Бентон сделать ничего не смог.

Проще простого, — говорит про себя Марино, отстегивая от ремня кожаный чехол с универсальными инструментами.

Дверные петли самые обыкновенные, Марино выдвигает из набора плоскогубцы и принимается выковыривать из петель штыри, которые выскакивают с легкостью, словно пробка из бутылки. Сняв верхнюю петлю, Марино двумя мощными толчками выбивает дверь и входит в квартиру, затем приставляет дверь на место и включает свет.

Бентон съехал, оставив после себя лишь немного съестного в шкафу, полный холодильник «Бадвайзера» и полупустой мусорный мешок на кухне.

Раз уж я здесь, можно хоть пива выпить, — думает Марино. Открывалка лежит на том же месте, словно рождественский подарок, радушно приглашая воспользоваться ее услугами. Все остальное тоже на своих местах, даже посудомоечная машина пуста.

Странно.

Бентон хорошо постарался, следов не осталось ни на окне, ни на столе, ни на посуде. Марино подносит предмет за предметом к свету, но ничего не находит. Ковер явно пылесосили. Бентон вычистил всю квартиру, даже мусор не забыл. Марино залезает туда и обнаруживает лишь собственные пустые бутылки из-под «Бадвайзера» и разбитое стекло. Все чисто, никаких отпечатков.

— Что за черт? — восклицает Марино.

— Я не знаю, — мужской голос раздается из-за двери. — Там все в порядке?

Марино узнает соседа Бентона.

— Иди спать, — сурово произносит Марино. — Если хочешь со мной дружить, лучше тебе не совать нос в чужие дела. Как тебя зовут?

— Дэйв.

— Забавно, меня тоже. В смысле не имя такое — Тоже, а тоже Дэйв.

— Дэйв?

— Вот именно, — Марино заглядывает в проем между дверью и рамой.

Дэйв, кажется, совершенно не напуган, наоборот, в нем проснулось любопытство, и он пытается рассмотреть квартиру, но тучная фигура Марино загораживает весь вид.

— Поверить не могу, что этот ублюдок вот так просто слинял, — говорит Марино. — Как тебе это нравится? Взламываю собственную квартиру.

— Я бы не стал на твоем месте.

— Если бы только это, так нет, он еще устроил в квартире свинарник и смылся со столовым серебром, посудой, все мыло забрал, даже туалетную бумагу.

— Столовое серебро и посуда-то не его, — Дэйв неодобрительно качает головой. — Но насколько я вижу, квартира в полном порядке.

— Ага, ты просто оттуда ничего не видишь.

— Я всегда считал его странным. Зачем ему туалетная бумага?

— Я связался с ним всего пару месяцев назад, ответил на объявление о сдаче квартиры, — замечает Марино.

Он выпрямляется и отходит от двери, снова оглядывает квартиру. Дэйв не упускает возможности заглянуть внутрь. У него красноватые глаза, вислые щеки украшены узором из полопавшихся сосудов, и от этого кажутся розовыми. Возможно, все от пьянства.

— Да уж, — произносит он. — Он никогда не разговаривал, никогда, даже когда просто проходил мимо меня на лестнице, или нам случалось одновременно открыть дверь. Вот мы стоим друг напротив друга, а он только кивнет головой или улыбнется.

Марино не верит в случайности, он подозревает, что Дэйв просто подслушивал, когда приходил или уходил Бентон, и специально в это время открывал дверь.

— Где ты был сегодня днем? — спрашивает Марино, думая, слышал ли Дэйв их громкий спор с Бентоном.

— Хм, не знаю. После обеда я обычно крепко сплю.

Пьяный, — думает Марино.

— У него, похоже, совсем не было друзей, — продолжает Дэйв.

Марино все еще осматривается, стоя около снятой с петель двери, из-за которой пытается выглянуть Дэйв.

— Ни разу не видел у него гостей. А я живу тут уже пять лет. Пять лет и два месяца. Ненавижу это место. Кажется, иногда он куда-то уезжал. С тех пор как я ушел на пенсию с должности шеф-повара в «Лобстер-Хаус», я считаю каждую копейку.

Марино недоумевает, как это может быть связано с его загадочным соседом.

— Ты был там шеф-поваром? Каждый раз, когда приезжаю в Бостон, иду в «Лобстер-Хаус».

Это неправда. Марино и в Бостоне-то нечасто бывает.

— И не вы один, да, сэр. Не то, чтобы я был шеф-поваром, но уж точно был этого достоин. Обязательно приготовлю тебе что-нибудь на днях.

— Как долго этот чудак здесь жил?

— Ну, — Дэйв вздыхает, блестящими глазами уставившись на Марино, — примерно два года. А какое было твое любимое блюдо в «Лобстер-Хаус»?

— Черт, два года! Это интересно. Он мне сказал, что только въехал, и якобы его тут же перевели или что-то в этом роде, поэтому он и сдает квартиру.