Мясная муха

— Не знаю, — Ник снова чувствует комок в горле. — За несколько дней, наверное. Ей пришлось специально покупать платье для вечеринки, — Ник закрывает глаза, еле сдерживая слезы. — Оно было розовым с белым кантом. Когда ее убили, это платье все висело у нее в шкафу, словно напоминая, что его нужно отнести в химчистку.

— Твоя мама умерла почти за две недели до Шарлотты Дард, даже меньше, — замечает Скарпетта.

— Интересно, — задумчиво произносит Марино. — Шарлотта Дард была наркоманкой, периодически припадочной, но никто не беспокоился, что она организует эту милую вечеринку.

— Я тоже об этом подумал, — говорит Руди.

— Вот что, — добавляет Марино, — я ехал за рулем двадцать часов, чтобы добраться сюда, потом Люси укачала меня в своем вертолете. Мне нужно в кровать, иначе я скоро найду повод арестовать Санта-Клауса.

— Я тебя не укачала, — говорит Люси. — Ладно, иди, поспи хорошенько. Я думала, Санта-Клаус — это ты.

Марино выходит из домика для гостей, идет к дому доктора Ланье.

— Я тоже больше не могу, — Скарпетта поднимается со стула.

— Мне пора, — говорит Ник.

— Ты можешь остаться, — Скарпетта пытается хоть как-то помочь.

— Можно спросить у вас еще кое-что? — говорит Ник.

— Конечно, — она так устала, что мозг отказывается работать.

— Зачем он избил ее до смерти?

— Зачем кто-то избил до смерти Ребекку Милтон?

— Все пошло не так, как он планировал.

— Твоя мама стала бы сопротивляться? — спрашивает Люси.

— Она бы выцарапала ему глаза, — отвечает Ник.

— Возможно, это и есть ответ на твой вопрос. Пожалуйста, прости. Боюсь, от меня сейчас никакой пользы, я очень устала.

Скарпетта выходит из гостиной, открывает дверь в свою спальню.

— Ну как ты? — Люси пересаживается ближе к дивану, смотрит на Ник. — Это тяжело, очень тяжело, не представляю, как ты выдерживаешь. Ты очень смелая, Ник Робияр.

— Моему отцу еще тяжелей. Он словно перестал жить. Забросил все.

— Что, например? — мягко спрашивает Руди.

— Ну, он любил учить. Он любит воду, то есть они с мамой любили. У них была рыбацкая хижина на реке, далеко-далеко, где они могли побыть одни, никто их не беспокоил. Он ни разу не был там с тех пор.

— Где это?

— В Голландской заводи.

Руди и Люси переглядываются.

— Об этом кто-нибудь знал? — спрашивает Люси.

— Думаю, все, с кем общалась моя мама. Она любила поговорить, в отличие от отца.

— Где находится Голландская заводь? — спрашивает Люси.

— Около озера Морепа, недалеко от Блайнд-ривер.

— Ты могла бы сейчас показать это место?

— Зачем? — Ник непонимающе смотрит на Люси.

— Просто ответь на вопрос, — она легонько касается руки Ник.

Та кивает, не отводя взгляд.

— Хорошо, — Люси продолжает смотреть ей в глаза, — тогда завтра. Ты когда-нибудь летала на вертолете?

— Все, я пошел, выжат, как лимон, — Руди поднимается с кресла.

Он знает. Где-то в глубине души он принимает это. Но не хочет смотреть.

Встретившись с ним глазами, Люси осознает, что он все понимает, но никогда не поймет до конца.

— Увидимся утром, Руди.

Он уходит. Его легкие шаги слышны на лестнице.

— Только не нужно безрассудства, — говорит Люси. — Мне кажется, ты склонна к этому.

— Я проводила свои операции, — признается Ник. — Одевалась как потенциальная жертва. У меня как раз такой типаж.

Люси внимательно на нее смотрит, оценивая, словно не делала это весь вечер.

— Да, со светлыми волосами, стройная, производишь впечатление умного человека. Но ты не могла стать жертвой. От тебя исходит другая энергия, более мощная. Хотя, с другой стороны, это могло только подстегнуть убийцу, раззадорить его.

— Я все делала неправильно, — упрекает себя Ник. — Больше всего на свете я хочу, чтобы его поймали, но, признаю, я слишком агрессивна, упряма, напрасно подвергаю себя опасности только потому, что рабочая группа не желает видеть во мне настоящего копа.

Даже несмотря на то, что я единственная, кто обучался в лучшей Американской Академии судебной экспертизы, и кого обучали самые лучшие, включая твою тетю.

— Ты замечала что-нибудь подозрительное во время этих твоих операций?

— Я была в «Уол-Марте», откуда пропала Кэтрин, всего за несколько часов до ее похищения. До сих пор думаю об этой женщине на стоянке, она как-то странно себя вела, упала, сказав, что подвернула ногу. Что-то меня насторожило, и я не стала ей помогать, словно внутренний голос велел не трогать ее. У нее был страшный взгляд. Она назвала меня ягненком. Меня по-разному называли, но ягненком... Думаю, какая-нибудь бездомная психопатка.

— Опиши ее, — Люси пытается оставаться спокойной, не подгонять факты под дело, не делать поспешных выводов.

Ник описывает женщину:

— Знаешь, самое странное это то, что она была похожа на женщину, которую я перед этим видела в магазине. Она копалась в дешевом белье и, кажется, украла несколько вещей.

Теперь Люси не на шутку разволновалась.

— Никому и в голову не приходило, что убийцей или сообщницей убийцы могла быть женщина. Бев Киффин, — говорит она.

Ник делает себе еще кофе. У нее дрожат руки, наверное, из-за кофеина.

— Кто такая Бев Киффин?

— Она в десятке самых опасных преступников, разыскиваемых ФБР.