«Десятка» пошла на обгон и спустя пару секунд уже ехала перед «спортиджем», сбрасывая скорость. Слава повернул руль, и машина переместилась на встречную полосу, оказавшись ближе к лесу, который здесь подступал к дороге почти вплотную, стремительно уносясь назад. «Десятка» тут же вильнула туда же и в следующее мгновение ударила в правое крыло «спортиджа», тот прыгнул с дороги к лесу, всполошенно визгнув шинами, но Слава резко вывернул руль и вернул машину на дорогу, и тут же, в свою очередь, «спортидж», слегка развернувшись, от души врезался в «десятку», напрочь сметя ей одну из фар и оставив приличную вмятину. Вихнувшись, машина приотстала, из нее что-то заорали, кто-то пальнул и в заднем стекле «спортиджа» появилась аккуратная дыра, плюнув мелкими осколками, Наташа услышала, как что-то вонзилось в спинку кресла над ней и, взвизгнув, закрыла голову руками.
— А-а, вот вы как?!.. — процедил Слава сквозь зубы и положил на руль руку с пистолетом. — Лапа, быстро открой окно и не поднимай головы!
Когда «десятка» снова поравнялась с ними, опять тесня в сторону леса, он быстро выстрелил несколько раз подряд, целясь в водителя, но одновременно с этим «десятка» вдруг резко затормозила и ушла влево, и выстрелы пропали впустую. Тотчас «десятка» метнулась вперед, и он снова выстрелил, но машина преследователей тут же опять коварно дернулась, уворачиваясь, как уворачивается от неожиданного удара человек с хорошей реакцией, и пуля лишь чиркнула по лобовому стеклу. Из «десятки» долетел отборный мат, но ответных выстрелов не последовало.
— Вот, бля, и что ж вы, мудачье, никак не отцепитесь! — бормотал Костя, пытаясь выбраться с пола на сиденье, чтобы глянуть в окно. — Где ж менты, когда они нужны… вот как не надо, так у каждого куста отсвечивают! Стреляй же, Славка, стреляй!
«Десятка» снова упрямо пошла на сближение, тесня их с дороги. Слава выстрелил, пытаясь одновременно прицеливаться, смотреть вперед и удержать одной рукой машину на шоссе. Одна из пуль разбила боковое зеркало «десятки», после второго выстрела кто-то в машине заорал от боли, Слава нажал на курок в третий раз, но пистолет только звонко щелкнул. Он выругался и, швырнув его на пол, вцепился в руль обеими руками. Наташа взвизгнула, и тотчас «десятка» ударила машину с ее стороны, вминая внутрь дверцу, «спортидж» отбросило с дороги, он вспахал землю, взметнув ошметки сухой травы, и уткнулся бампером в небольшой холм, на котором росла кривая разлапистая сосенка. Слава вывернул руль, давая задний ход, «спортидж» развернулся, пытаясь снова выбраться на дорогу, но подскочившая «десятка» проворно перекрыла ему путь, ее дверцы тотчас открылись и к «спортиджу» подскочили двое. Проигнорировав помятую дверцу с Наташиной стороны, они рванули дверцу водителя и выволокли Славу из машины. «Десятка» чуть отъехала и встала почти перпендикулярно к маленькому урчащему джипу, и свет фар ударил Наташе в лицо. Сморщившись, она выбралась из машины через распахнутую дверь туда, где двое подскочивших парней избивали Славу, вернее избивал один, приземистый и коренастый, надсадно ухая при каждом ударе, достигшем цели, словно молотобоец, второй же, уже знакомый ей Сема, суматошно прыгал вокруг, впустую пиная воздух, и кричал, срываясь на истеричный визг:
— Чалый, дай мне ствол! Ствол дай! Я сейчас!.. я сам его!.. Он же Ганса замочил! Он меня, сука!.. Я его сам положу, дай!..
Наташа молча прыгнула на человека, названного «Чалым», вцепилась ногтями в его лицо и рванула. Чалый заорал, отодрал ее от себя, точно кошку, и отшвырнул на Сему, который подхватил ее, брыкающуюся и кричащую, и ловко завернул ей руки за спину и вверх, так что она почти не могла шевелиться. Тем временем Слава, поднявшись, отвесил Чалому крепкий удар в челюсть и почти сразу же другой — в солнечное сплетение. Чалый хрюкнул, чуть пошатнулся, но устоял на ногах и ответил тоже двумя ударами — первый Слава отбил, но второй пропустил и, охнув, согнулся пополам. Чалый выхватил пистолет, показавшийся Наташе огромным, приставил его к опущенной голове Славы и…
— Кончайте возню и давайте обоих сюда!
Несмотря на то, что голос, произнесший эти слова, был негромким, а ветер, летавший по верхушкам сосен, приглушил его еще больше, Сема и Чалый услышали и тут же увяли. Славу и Наташу оттащили к помятой дверце «спортиджа» и прислонили к ней.
— У-у, сука! — процедил Сема и замахнулся на Славу.