Мясник

Абитуриенты, шумно обсуждая случившееся (никто так толком ничего и не понял), разошлись. Остались только Илья и Володя. Посмотрели друг на друга. И молча протянули друг другу руки. Рукопожатие было крепким…

Так они подружились.

Володя Харитон был прирожденным военным, продвигался по службе легко, играючи. Илья Плеханов, напротив, оказался ленив, учился плохо и службу не любил. При случае всегда старался «слинять» с занятий, чем доводил преподавателей училища до белого каления. Особенно офицеров обижало то, что вид Илья имел вполне интеллигентный, и со стороны казалось, что из него можно веревки вить. Но это только казалось…

Харитон, зная, что на самом деле представляет собой тихий Плеханов, лишь посмеивался в усы (у него уже тогда пробились усы, да не жиденькие какие-нибудь, а самые что ни на есть настоящие, мужские, густые и пушистые, как у актера Никиты Михалкова).

Училище научило их двум вещам. Во-первых, в армии им не место, как бы это сытно и привлекательно ни звучало — вслушайтесь в это слово: «офицер»!

Во-вторых, необходимо в жизни подчиняться только одному правилу, простому и железному, как Устав: если хочешь хорошо жить — научись давить людей.

Формулировка «хочешь хорошо жить» означала, в первую очередь, жить без материальных и прочих проблем и непременно интересно. А под словом «давить» подразумевалось не банальное — командовать, заставлять подчиняться, но и хитрить тоже…

Оба хорошо усвоили эти правила. Правда, Харитону больше нравилось подчинять себе людей сильных физически, а Плеханову — возиться с теми, у кого более слабая психика.

Это и определило их дальнейшую судьбу. Хитрый Плеханов «закосил» по здоровью, и его погнали из армии — уже лейтенантом, естественно. А Харитон, вымахавший к окончанию училища в огромного статного детину с чувственным ртом и плотоядными чертами лица, аккуратно и очень ловко перевелся в смежное ведомство — госбезопасность…

Жизнь раскидала их, протащила через многие круговерти, чтобы снова свести, да не просто свести в троллейбусе, как это частенько бывает с бывшими однокурсниками, а надолго и крепко бросить в объятия друг другу. И этому помогло время — запахло большими деньгами и такими возможностями сделать карьеру, что от этого захватывало дух. Друзья — теперь они считались настоящими друзьями, до гробовой доски и последнего похоронного стука — стали думать, как им жить дальше. И придумали…Заводилой, как это было и раньше, конечно же, оказался хитрый Плеханов.

К тому времени он уже защитил докторскую диссертацию по химии, имел свою лабораторию, занимался, в том числе, опытами над животными. Харитон, разыскав старого друга через свое вездесущее ведомство, предложил ему перейти к себе.

— Да брось ты херней заниматься, Илья! — возбужденно говорил при встречах Харитон. — Переходи ко мне! Я тебе все мигом организую. Дам лабораторию. Мужиков толковых. Баб…

— Баб? — весело усмехнулся Плеханов, успевший к этому времени поменять уже четвертую жену.

— Конечно! — горячился Харитон. — Утром пришел — секретарша тебе минет организует. В обед — анальный секс. А уж вечером, как полагается, групповуха!..

— Да ты классно устроился! — хохотал Плеханов. — А если серьезно — действительно можешь взять?..

— Без проблем.

— Есть у меня одна мыслишка. Сумасшедшая, правда, — Плеханов осторожно заглядывал в трезвые глаза друга, — раньше я думал — Нобелевкой пахнет… А сейчас! — Он махнул рукой, выпил, не закусывая. — На хрена мне Нобелевка…

— Ну, не скажи! — Харитон тоже опрокинул фужер.

— Скажу! — оборвал его Плеханов. — Только тебе скажу. Это такое дело… — он понизил голос. — Только нужен человек. Нормальный человек. С устойчивой психикой. Из твоей конторы…И главное — что бы за ним можно было следить. Не день, не два, не месяц…Годы! Тогда — все. Деньги, бабы, острова. Такие перспективы, что тебе, полковник, и не снилось!

Плеханов произнес это так серьезно и убедительно, что Харитон сразу же поверил — нет, друг не врет, хотя за ним и не задерживалось, но сейчас он говорит правду.

— Так в чем там дело? — понизив голос, спросил он.

— Пошли-ка на балкон, — приказал Плеханов.

Они вышли, и ночной терпкий воздух Москвы вошел в прокуренные легкие. Постояли молча, затем Плеханов нагнулся и прошептал:

— Я хочу назвать его «Ди-Кси»… Это будет такой препарат. Страшный. Могучий. Непобедимый. Но нужен человек. Подопытный кролик. Ты меня понимаешь?

— Есть у меня такой, — подумав, сказал Харитон и добавил: — Хлынов Олег Васильевич. Этим можно рискнуть, — он неожиданно хохотнул. — И кролик из него выйдет отменный!

Глава шестая

— Итак, половина дела сделана, — сказал Семен Никите. — Вторую половину сделают мои люди. Они найдут Таню, можешь не сомневаться.

— У тебя что — вся Москва под колпаком? — ошарашенно спросил Котов.

— Что-то вроде того, — кивнул Семен. — Вся не вся, но кое-что можем.

— Слушай, — прищурился Акимов. — Откуда у тебя бабки такие? Ты развернулся почище МУРа!

— Это ты, конечно, загнул, — покачал головой Семен. — Хотя доля истины в твоих словах, безусловно, есть. Я действительно хорошо развернулся.