Мясник

— Мочить!..

Времена, когда провинившихся «учили» на заднем дворе школы, давно прошли. Сейчас для этого существуют подвалы, заброшенные ларьки, чердаки… Рита и ее «стайка» решили остановиться на последнем.

— Дедкова! — приказала Крыша. — Пойдешь с нами.

— Куда?

— Увидишь…

Рита прищурилась. Вот сейчас все и решится. Если заартачится новенькая, начнет вдруг сумкой размахивать в пустом классе, стекло выбьет, спасаясь от кулаков Овцы, то все — молодец, отстояла себя. Тогда она наша. А если нет…

Четыре пары глаз внимательно посмотрели на Верку (Тылкина, сучка, опять отвернулась! Нет, с ней надо что-то срочно делать…). Что скажет? Чем ответит?

Промолчала Верка.

Нагнула головку. Думает. Затем кивнула осторожно. Согласилась…

Ну, все! Теперь из нее можно веревки вить.

— Пошли! — сказала Рита.

И вышла первой, не оглядываясь. Она никогда не оглядывалась в таких случаях. Уже привыкла…

На чердаке было сухо и просторно. Блеклый весенний день только готовился к вечеру, в нешироких просветах стояли столбы пыли. Где-то совсем рядом гудел лифт. Взрослые уже начали возвращаться с работы, и поэтому лифт работал почти непрерывно.

Рита самолично проверила, чтобы на чердаке никого не было. Лишние свидетели ни к чему…

Крыша закрыла дверь, использовав вместо запора кусок арматуры. Подергала, убедилась, что заперто надежно. Обернулась, посмотрела на новенькую, обнажив свои красивые ровные зубы.

В глазах Верки Дедковой застыла тоска.

Она стояла, сжав коленки, крепко уцепившись руками за ремень сумки. Словно сумка могла ее спасти.

Рита усмехнулась. Ну не дурочка ли!..

— Да ты, Верка, расслабься, — посоветовала она пленнице. — Ничего страшного мы тебе не сделаем… Так, побазарим немного по душам, и все.

Но не расслабилась Верка. Еще сильнее сжалась, услышав ласковый голос Риты…

Кукла, Овца, Крыша и Тылкина бесцельно бродили по чердаку, словно их ничего не касалось. Рита стояла напротив новенькой — разглядывала в упор, думая о чем-то.

Гудение лифта внезапно стихло.

Возникла хрупкая тишина, в которой слышались лишь шорохи легких шагов. «Стайка» медленно кружила рядом с жертвой, и Рита, ее «головка», вдруг поняла, что не знает, с чего ей начать. «В подвале было бы проще», — вдруг подумала она, но тот час отогнала эту мысль. Еще с осени в их подвале поселился бродяга Иосиф (он ненавидел, когда его называли бомжом, — бросался, рычал как зверь, иногда даже кусался), и с тех пор школьники перестали туда лазить. Ребята во главе с Самцом, правда, пробовали его оттуда выгнать, но все попытки окончились безрезультатно. А когда — перед самым Новым годом — Самец и его «шестерка» Авто наконец решились и, осторожно проникнув во владения бродяги, облили его, Иосифа, соляркой и подожгли, и Иосиф, ничего не понимая, черный, заросший, насквозь пропитанный вонью и запахом кислого, годами не мытого тела, вскочил, завертелся на месте, бросился на бетон, перевернулся через себя несколько раз как клоун — и все это без единого звука, отчего мальчишкам было еще страшнее; так вот, когда не удалось таким жестоким способом выгнать бродягу из подвала, то ребята наконец оставили в покое бомжа, и подвал, как поле боя, остался за непримиримым Иосифом.

«В подвале было бы проще, — вновь подумала Рита. — Толкнули эту дуреху на матрац и ну давай на ней жениться!..»

Она усмехнулась, представив, как бы это выглядело.

А здесь что мешает? Действительно, что?..

— Принеси-ка что-нибудь! — вдруг крикнула Рита и щелкнула пальцами, словно делала заказ в дешевой забегаловке. — Слышишь, Крыша!..

Долговязая Латунина послушно кивнула. Она поняла Риту без слов и уже через несколько секунд приволокла — и где только нашла? — сломанное кресло без ножек.

Поставила позади Риты.

— Молодец! — похвалила ее Рита. И плюхнулась, не глядя.

Увидев, что она села перед новенькой, «стайка» стала хищно подтягиваться к ним…

— Ближе, ближе, — приказала Рита, и Овца несильно толкнула Верку к ней.

Новенькая сделала два осторожных шага. Замерла в ужасе…

— Значит, не признаешь своих, — угрожающе начала Рита, совершенно не представляя, что будет говорить дальше. — Значит, сучка, отказываешься от помощи…Мы к тебе, мразь, со всей душой, а ты…Тварь,! говно… — Рита начала ругаться, распаляя себя все больше и больше.

— Рита, у меня нет денег! — пыталась несколько раз вставить Верка.

— Молчи! — Рита расходилась все больше, гнев уже захлестывал разум, и наступало то восхитительное состояние, когда не надо было думать, о чем говоришь, кому говоришь…

Рита, все еще продолжая ругаться, вдруг вскочила и ногой ударила новенькую. Охнув от неожиданности, та повалилась назад, но ее успели подхватить в четыре руки — Овца и Тылкина — и толкнуть вперед. Навстречу новому удару.

С наслаждением ударив Верку по лицу, Рита почувствовала облегчение. И зачем она говорила столько слов? Просто надо было бить, и все.

Вот так!

Рита ударила раскрытой ладонью по правой щеке…

А еще так!

Теперь последовал удар слева…

Так! Так! Так! Так! Так!

Голова у Верки моталась, как у сломанной куклы, и сама она теперь напоминала куклу — безжизненную, блеклую, выброшенную на помойку.