Мясной Бор

…Активные боевые действия в районе Красной Горки, то затухая, то разгораясь с новой силой, продолжались до половины марта. Сюда были брошены значительные силы 2-й ударной армии. Еще 26 февраля Ставка в категорической форме потребовала от командования Волховского фронта выйти на Октябрьскую железную дорогу и не позднее 5 марта ликвидировать чудовскую группировку противника. Для решения этой задачи создавалась ударная группа, в которую включались войска, действующие в месте прорыва, а также подтянутые из глубины. Группа усиливалась танками и артиллерией. Одновременно подобные группы создавались в других армиях. Ударная группа 59-й армии нацеливалась на перехват Ленинградского шоссе и железной дороги севернее Спасской Полисти. В 4-й армии создавалась группа для действий навстречу 2-й ударной армии.

Для оказания помощи Волховскому фронту в предстоящем наступлении Ставка дала указание Ленинградскому фронту нанести удар не позднее 1 марта силами 54-й армии навстречу 2-й ударной армии. Намечалось усилиями двух фронтов ликвидировать любанско-чудовскую группировку противника.

Генерал армии Мерецков выдвинул перед Ставкой ВГК два варианта решения судьбы 2-й ударной армии. Он просил Верховного Главнокомандующего усилить фронт хотя бы еще одной армией, обещанной ему, кстати, еще в декабре прошлого года при создании Волховского фронта. Этот вариант давал возможность использовать уже достигнутые результаты и закончить операцию до конца зимней кампании, пока не началась распутица. Ставка не возражала против этого, но и резервов Мерецкову не выделяла.

Предусматривалось также отвести 2-ю ударную из занятого ею района и при благоприятной обстановке искать решение оперативной задачи на другом направлении. И Клыков, и Мерецков склонялись к этому решению, если не получат подкреплений. Они считали его единственно верным, оно гарантировало сохранение сил армии и удержание плацдарма на западном берегу Волхова.

Как нежелательная альтернатива существовал — увы! — и третий вариант: перейти к обороне на достигнутых рубежах, переждать распутицу и, накопив силы, начать наступление. Но этот план таил в себе большую опасность. Было совершенно ясно: оставление армии в лесисто-болотистой местности при легкоуязвимых коммуникациях может привести к срыву снабжения ее необходимым и даже к окружению. Так что полагаться следовало только на два варианта: новые резервы или отход к Волхову. Резервов у Ставки ВГК не было, но сталинский приказ «единым и мощным ударом…» оставался в силе. И 2-я ударная армия, находившаяся в постоянном наступлении уже около двух месяцев, истекая кровью, продолжала драться с гитлеровцами, оттягивая от Ленинграда все новые и новые силы противника.

Ни Клыков, ни Мерецков, ни сам Верховный Главнокомандующий не знали, что в эти дни в ставке Гитлера происходило совещание в присутствии командующего группой армий «Север» фон Кюхлера. И педантичный Гальдер вечером 2 марта записал в дневнике: «…принято решение перейти в наступление на Волхове 7 марта — до 12.3. Авиацию сосредоточить в период 7 — 14.3.

Фюрер требует за несколько дней до начала наступления провести авиационную подготовку — бомбардировка складов и войск в лесах бомбами сверхтяжелого калибра. Завершив прорыв на Волхове, не следует тратить силы на то, чтобы уничтожить противника. Если мы сбросим его в болота, это обречет его на голодную смерть».

Красноармейцы и командиры, политруки и комиссары, пехотинцы, лыжники, танкисты, саперы и артиллеристы, военные врачи и санитары и подавно не знали, что в эти мартовские дни судьба решается в двух ставках. Они знали одно: впереди — Ленинград. Они знали, что там ежедневно умирают от голода тысячи мирных жителей. Бойцы понимали: да, им, солдатам, сейчас тяжело, но многократно тяжелее женщинам, детям и старикам осажденного города. И надо совершить невозможное, чтобы облегчить их участь. И бойцы жертвовали собой у Дубовика и Новой Керести, у Червинской Луги и Вдицко, умирали в глубоких снегах, заваливших неизвестные для них прежде деревни Финев Луг и Русское Веретье. Клыковцы мужественно исполняли солдатский долг и делали это без громких слов, с полным осознанием необходимости их сверхчеловеческих усилий.

Надвигалась первая военная весна. Еще сердились по ночам морозы, но в полдень все сильнее пригревало солнце.

3