Мясной рулет (Встречи с животными)

Прибыв в Буэнос-Айрес, мы первым делом решили порадовать Сару. Мы сделаем ей сюрприз - подарим новехонькую, блестящую соску! Сколько сил мы потратили, перебирая соски, чтобы выбрать одну самого подходящего размера, формы и цвета, а потом мы водрузили ее на бутылку и поднесли Саре. Она была шокирована. Заливисто загудела при одном намеке на подмену соски и точным боковым ударом вышибла бутылку у меня из рук. Она сменила гнев на милость и согласилась есть только после того, как мы надели на бутылку старую, потрепанную соску. С тех пор Сара с нею не расставалась; после нашего возвращения в Англию она еще много месяцев не отдавала ее.

В Буэнос-Айресе мы поместили животных в пустующем доме на окраине. До центра города, где мы жили сами, было полчаса езды на такси, и нам приходилось проделывать этот путь по два, а то и по три раза в день. Очень скоро мы убедились, что вскармливание детеныша муравьеда абсолютно несовместимо со светской жизнью. Вам никогда не приходилось объяснять хозяйке дома, почему вы выскакиваете из-за стола в самом разгаре званого обеда, - мол, надо покормить сосунка-муравьеда? В конце концов наши друзья отчаялись и капитулировали. Они вначале звонили по телефону и справлялись, когда мы кормим Сару, а уж потом приглашали нас в гости.

К тому времени Сара сильно подросла и стала проявлять самостоятельность. После вечернего кормления она отправлялась прогуляться по комнате.

Это было громадное достижение: ведь раньше она сразу начинала орать, будто ее режут, если вы отходили от нее хотя бы на полметра. Обойдя дозором всю комнату, она начинала с нами заигрывать. Она подходила к нам вплотную, соблазнительно помахивая хвостом и задрав длинный нос. Нам полагалось схватить ее за кончик хвоста и дернуть, а она оборачивалась на задних лапах и передней лапой шаловливо шлепала по руке. После двадцати или тридцати таких заходов она, наигравшись, требовала, чтобы ее переворачивали на спину и чесали ей брюшко минут десять кряду, а она лежала и пускала пузыри от восторга. После игры Сара безропотно отправлялась спать. Но попробуйте только уложить ее в постель без обычных игр - она будет лягаться, ворочаться и вопить, как самый капризный и балованный ребенок.

Оказавшись наконец на борту парохода, Сара не сразу поняла, нравится ей это или нет. Во-первых, на корабле как-то странно пахло; во-вторых, там всегда дул сильный ветер, который едва не сносил ее за борт каждый раз, как она выходила погулять по палубе; но больше всего она была возмущена тем, что палуба качается под ногами. Сначала ее вело в одну сторону, потом в другую, так что Сара ковыляла куда попало, жалобно гудя и стукаясь носом о крышки люков, о переборки. Но затем погода улучшилась, и Сара оценила радости путешествия. Иногда я брал ее с собой в послеобеденное время на прогулочную палубу: там она укладывалась в шезлонге и принимала солнечную ванну. Один раз она даже побывала на мостике - по особому приглашению капитана. Я-то думал, что он не устоял перед обаянием ее незаурядной личности, но, как оказалось, он просто хотел рассмотреть, где у нее голова, а где хвост издали нипочем не разберешь.

Должен признаться, мы очень гордились Сарой. По прибытии в лондонскую гавань она позировала фотографу без малейшего смущения, как прирожденная знаменитость. Она снизошла даже до того, что лизнула одного репортера большая честь! Мы старались убедить его в этом, пока помогали ему стереть полосу липкой слюны с пальто. Но, судя по его лицу, он так и не оценил оказанное ему предпочтение.

Прямо с пристани Сара проследовала в зоопарк в Девоншире, и нам было очень горько расставаться с ней. Конечно, нам сообщали, как она растет, и, судя по всему, жилось ей хорошо. Она очень привязалась к служителю, который за ней ухаживал.

Несколько недель спустя я должен был читать лекцию в Фестиваль-холле, и организатору пришла в голову неплохая мысль: в конце лекции я должен вывести на сцену какое-нибудь экзотическое животное. Я сразу же подумал о Саре. Руководство зоопарка и дирекция Фестиваль-холла единодушно одобрили эту идею, но я настоял на том, чтобы для Сары выделили отдельную гримерную, пока она будет ждать своего выхода.

Я встретил Сару с ее смотрителем на вокзале Паддингтон. Сара прибыла в громадной клетке - она вымахала ростом с ирландского сеттера и произвела фурор на платформе. Заслышав мой голос, она бросилась к решетке и высунула наружу все двенадцать дюймов липкого языка - это было довольно влажное, но искреннее приветствие, полное любви. Толпа, окружившая клетку, кинулась врассыпную, видимо, решив, что из клетки вылезает какая-то невиданная змея, и нам пришлось долго уламывать носильщиков, пока нашелся храбрец, который погрузил ее на свою тачку и отвез к грузовику.

Мы прибыли в Фестиваль-холл как раз к окончанию репетиции симфонического оркестра. Сами взялись за клетку с Сарой и покатили ее по длинным коридорам до артистической, но тут дверь распахнулась, и навстречу нам вышел сэр Томас Бичем с сигарой в зубах. Мы вкатили Сару в комнату, которую он только что покинул.