Мясо

Когда выходил из проходной, раздался возглас «Часть, смирно!», и Артур увидел в десятке метров от себя голубые погоны полковника Скрыля. Едва успев отбросить свёрток, он остановился и вытянулся по струнке.

– Солдат, ко мне! – крикнул ему командир части.

Артур пошёл было вразвалочку, но потом, закусив губу, побежал. Подбежав, вытянулся снова и отдал честь.

– Вольно, – сказал полковник, прищурившись. – Что-то не похоже на тебя такое рвение.

Артур промолчал.

– Ладно, ладно, – сказал Скрыль. – Человеку ошибаться свойственно… Человеку, но не солдату!

Артур молча разглядывал парашютистов на голубых петлицах.

– Даём тебе сегодня последний шанс. Замполиту своему можешь сказать спасибо…

Артур молчал.

– Ну, скажи уж чего-нибудь, Сагамонов, раз ты сегодня такой ласковый.

Артур улыбнулся. Сказал:

– Если командир части знает твою фамилию, это не всегда хороший знак.

– Сам придумал?

– Не, Конфуций.

– Ну-ну. Так чего тут знать-то?! Часть-то крошечная. Вот в Борно-Сулинове у меня десантный полк был, там твоя пословица была бы к месту.

«Интересно», – подумал Артур. «Чего это тебя с десантного полка на полугражданский заводик перебросили?» Но вслух ничего не сказал.

– Ладно, Сагамонов, – произнёс Скрыль. – Я вот думаю, может, ты не тот, за кого мы все тебя принимаем. Может, тебе просто скучно в солнечную-то погоду? Может, ты герой и тебе гром нужен? А, Сагамонов? Может, под его, грома этого, раскаты твоя сущность героическая и проявится? Если так, то понимаю. Как ты думаешь, каково мне здесь сидеть после десантного-то полка? Вопрос риторический, можешь не отвечать.

– А я и не собирался.

Полковник снял фуражку и пригладил седые виски. Сказал:

– Герой. Только ты учти, герой, что в части ЧП, и для твоего чудесного перевоплощения сейчас самое время…

– Талантами земля русская полнится, – сказал Дымов, разворачивая свёрток.

– Ты ещё его клинков не видел! – махнул рукой Артур. Принёс я один такой антиквару, а он его в руки взял, бережно так погладил, аж дыхание затаил, и говорит: «Толедо Саламанка! Одиннадцатый век! Чудо мосарабских кузнецов!» И так благоговейно, знаешь: «Откуда он у вас?» А эта Саламанка с неделю назад была рессорой от списанного шестьдесят шестого… Хотя Ворона говорит, у ЗИЛа рессоры лучше.

Дымов взял новенький скальпель. Воздел руку к лампочке под потолком. Сказал, вскинув голову:

– Обер и Дюваль! Двадцатый век! Чудо французских сталеваров!

Артур расхохотался. Спросил:

– Что, правда такая есть?

– Считается лучшей нержавейкой в мире. Хотя есть, конечно, ещё Ф. Ц. Дик и Золинген… Но вот это… – он потряс зажатым в кулаке скальпелем, – это тоже здорово. Кстати, откуда у него нержавейка?

Артур пожал плечами.

– Я не спрашивал, он не говорил… Ты же знаешь Ворону. Из него слова клещами не вытянешь.

– Да, Воронин чудесный парень. Добрый очень. Как он чемпионом Белоруссии по боксу умудрился стать, ума не приложу. Помню, в начале моей службы нас вместе в наряд по гарнизону послали. Он меня у тумбочки оставил, а сам пол принялся мыть. Солдаты местные над ним потешаются, а он улыбается и тряпкой пол трёт. Старательно так. И на шуточки их совсем не реагирует. Только очень уверенный в себе человек может противостоять толпе. Мало таких. Иисус…

– Серёга, не заводись, – сказал Артур.

Дымов грустно посмотрел на него. Потом рассмеялся.

– Чего смеёшься, дурень, – покачал головой Артур.

– Смешной ты, вот и смеюсь. А Воронин действительно сильный. Сильный и терпеливый. Если в человеке есть два этих качества, за него можно быть спокойным.

– Ты откуда знаешь, что он терпеливый?

– Руку я ему оперировал. Без анестезии. Когда же это было, дай бог памяти? Кажется, в июле. Ни звука не проронил. Сидел и другой рукой пирамидки из спичек строил…

Дымов опустил скальпель в груду хирургического инструмента и вновь запаковал свёрток. Потом достал из-под кровати большую холщовую сумку.

– Посмотри, никто не идёт, – попросил он Артура и высыпал содержимое сумки. На стол легли облатки таблеток, упаковки ампул, новенькие шприцы с иглами, пачки ваты и бинтов.

Артур вышел. Минут через пять вернулся.

– Когда заступаем? – спросил Дымов.

– Как обычно. После четырёх, вместе с суточным нарядом, – отозвался Артур, беря в руки одну из упаковок.

– Амнопон, – прочитал он вслух. – С гарнизонных складов?

– Из нашей медсанчасти, – Дымов взял у него из рук ампулы и убрал их в стоящий у стены брезентовый рюкзак. Туда же перекочевали и все остальные лежащие на столе предметы.

– Пошли третьего искать? – спросил Артур.

– А кто у нас третий? – поинтересовался Дымов, воюя со стягивающими рюкзак тесёмками.

– Юращенко.

Дымов опустил рюкзак на пол и, к большому удивлению Артура, непечатно выругался.

10

Минут через десять они шли вдоль высоких угольных насыпей по посту номер два.

– Везут, везут… Скоро завод сворачивать, а они всё везут… – сказал Дымов.

– Уголь денег стоит, – Артур поднял маленький чёрный камешек. – Пока он там, – он мотнул головой в сторону ворот, – он их. А здесь он наш. А наш – значит ничей. Я уже сам было на него глаз положил, да дают мало. А вагонами грузить – возиться не хочется…