Мясо (СИ)

— Я вашего, бля, рядового, на губе за вредительство сгною… Хрясь! Сорок восемь суток вне очереди!.. Хрясь! Семьсят суток…! Хрясь! Сто шендернадцать суток! Боже ж ты мой! — он опустился на скамью, уронил портупею на пол и закрыл лицо руками. — Сколько же я с Васькой возился… Всё коту под хвост… Всё! Утоп, герой-ебливчик! Утоп!

Зампотыл согнулся, коснулся лицом колен, и плечи его сотрясли рыдания…

— Васька мой, Васька…

Артур поднял Юращенко с колен, помог нахлобучить шапку и мотнул головой в сторону двери. Когда они выходили, прапорщик Пуцек сидел в той же позе и плечи его по-прежнему тряслись…

— Да я рассчитал всё, точно говорю! — оправдывался долговязый Юращенко, когда они спускались с холма к реке. — И я так уже двести пятьдесят раз делал… Я в школе на труде макет построил, а меня потом на олимпиады мелиораторов и всё такое… Медаль даже дали — за доблесть и смекалку…

Он почесал затянутый в галифе зад.

— … Собрал я, короче, насосы с рукавами со всех теплиц… Даже из новой взял, что на откосе… Там насосище отличный стоит, из-за него, думаю, ошибка и вышла. Да и то, что уснул, вот… А так бы ещё и отпуск дали… А может, я бы армии патент продал… Освободил бы, так сказать, солдат от рабского труда. А чего, пару насосов, рукава в реку, и кемарь себе, пока вода на полметра не поднимется…

— Полметра! — не выдержал Артур. — А поросята?! Тоже полметра?!

— Ааааа…

— Ага, — сказал Артур и влепил Юращенко подзатыльник. Потом нагнулся и схватил в охапку барахтающегося в грязи поросёнка…

11

— Эх, хреном бы его натереть да пивом полить, ёптэ! — крикнул Лёха из кухни, лязгая заслонкой духовки. — Да где же его сейчас добудешь, пива…

Артур с Дымовым доедали борщ. В помещении для приёма пищи кроме них никого не было.

— Я под это дело полбуханки смолотить могу, — сказал Артур, натирая ржаную горбушку чесноком.

— Дурная привычка, — сказал Дымов.

— Серёж, я тебя, конечно, уважаю, но иногда ты как затянешь свою заунывную песню…

— Чего вы там? Про борщ? — подал голос Лёха, выходя из кухни. — Так я его свежим свекольным соком заправил. Меня и в офицерку кличут, ёптэ, если борщ по расписанию..

— Алексей, а солдаты сегодня что на обед кушали? — поинтересовался Дымов.

— Чего-чего… Знамо чего. Сало-волосало, ёптэ, с перловкой третьей жёсткости.

— Вот поэтому, Артур, у Бакотова была такая слабая иммунная реакция. Сало-волосало…

— Да, кстати, ты Бакотова хорошо кормишь? — спросил Артур Лёху.

— Обижаешь, ёптэ, — ответил тот, бросив взгляд на часы. — Утром ему яблочек с морквой пошкрябал, яйцо всмятку, медку опять же… В обед борща с чесночком, на ужин картошечки цивильной дам, рыбку поджарю, почти без опарышей…

Внезапно скрипнула входная дверь и в столовую вошёл Бакотов.

— О! — воскликнул Лёха. — Говно вспомни, оно и всплывёт… Тебе чего надо, воин? Али добавки захотел? Таким, как ты, ёптэ, хрен в рот не клади — откусют…

Бакотов стоял насупившись и прижимая к груди больную руку.

— Пойду перевяжу его, — Дымов встал.

— Я тебе нужен? — спросил Артур.

Дымов покачал головой. Придвинув стул, пошёл к выходу.

— Удивляюсь я вам, — сказал Лёха, не дожидаясь, пока Бакотов выйдет. — И чего вы на всякую лошкатню силы тратите?! Как по мне бы, так хоть бы совсем сгнил, жених, ёптэ…

Дымов обернулся уже при выходе и укоризненно покачал головой.

— Лёх, хлебало закрой, — сказал Артур.

— Чего?!

— Хлебало, говорю, закрой.

— Не понял!..

— Сейчас черпаком тресну по сопатке, тогда поймёшь.

Артур поднялся. Придвинул стул. Сказал:

— Веришь, я сейчас впервые пожалел, что часы тебе отдал.

— Ну… это уж… — начал было повар.

— Они, Лёх, — перебил его Артур, — на твоей руке потускнеют и обесценятся…

Придя в казарму, он лёг на койку и сразу уснул. Проспал не долго. Ему показалось — всего несколько мгновений. Просто голову заволокло туманом, и сквозь него, сквозь туман этот, Артур вдруг услышал голос Дымова. Он сделал над собой усилие и раскрыл глаза.

— Я помешал? — спросил Дымов, примостив свои без вершка два метра на краешек кровати.

— Да уж не помог, это точно. Перед нарядом вообще-то отдых полагается. Особенно после бессонной ночи…

— Извини.

— Ладно, брось. Как там Бакотов?

— Ты знаешь, ничего, — радостно улыбнулся Дымов. — Грануляции розовые и сочные, эпителизация по краям нормальная…

— Серёг, говори по-человечески, и так голова раскалывается…

— В общем, будет жить рядовой Бакотов. Я его антибиотиками снабдил. Станет колоть каждые четыре часа внутримышечно — до нашего возвращения дотянет… Главное, что он питается нормально. Это, пожалуй, важнее всего… Да, кстати, я сегодня твои часы у Алексея на руке видел?

Артур кивнул, поморщившись.

— Так, на пару дней поносить дал.

Дымов покачал головой. Сказал:

— Почему бы просто не обрадоваться возможности сделать доброе дело…

— Серёг, давай сейчас без проповедей обойдёмся. Я его и так куска хлеба лишил…

— Ах, Артур, если бы ты только знал, как мало надо человеку для счастья, когда он сердцем чист и занят своим делом… Вот ты, например, когда в последний раз был счастлив?

— Сегодня ночью, — ответил Артур не задумываясь.

— А до этого?