Мясорубка для маленьких девочек

Презренные ползучие твари! Я навсегда похоронил мысль о гармоническом существовании рядом с вами и потому запрещаю вам хоронить меня; нет ничего лучше мертвого тела, оставленного на этой земле, чтобы хоть этим искупить жалкие несчастья его бывшего обитателя. Если бы вы знали, как мне хочется заорать во все горло!

И я ору, ору, глядя в потолок! «Confutatis Maledictis»[36] давно уже превратилось в фоновый шум, но тот кретин наверху наяривает все усердней и усердней, и его виолончель визжит так оглушительно, словно он играет лежа, прижав деку к полу.

Я хватаю щетку на длинной ручке и остервенело стучу ею в потолок.

— Замолчите вы или нет, чертов подонок?! Вы недостойны близости с самыми прекрасными звуками в мире! Кем вы себя возомнили? Вы сеете вокруг лишь несчастья и смятение! Вам нужно учиться еще как минимум десять лет, чтобы добиться нормального звучания! Десять лет! А вы уже старик, жалкий наглец! И вы сдохнете до того, как научитесь правильно держать инструмент между вашими хлипкими ножками! Десять лет! Никто еще не заслуживал такой тяжкой кары больше, чем вы!

Умолкнув, я набираю побольше воздуха в грудь.

Но сосед сверху так и не остановился. Да и слышал ли он мои вопли? Я увеличиваю громкость проигрывателя.

Моцарт возвращает мне спокойствие. Вечность озаряет мою душу. Как это чудесно! Сегодня я должен отрешиться от человеческой низости, ведь этот вечер не похож на другие. Так может ли какой-то жалкий артефакт отвратить меня от освобождения, которое так близко!

Если бы вы знали, какой дивный покой снизошел на меня… Я испытываю нечто вроде…

Ну почему он не прошел хотя бы начальный курс обучения? Совсем коротенький. Крошечное, пусть и унизительное, усилие. И вообще, выбрал бы лучше фортепиано… На нем можно побренчать часок-другой, забавы ради, это по-человечески понятно. Но виолончель!.. Это как вера в Бога, она обязывает к священнодействию! Нужно вознести молитву прежде, чем брать в руки такой инструмент. А он вместо этого ничтоже сумняшеся рвет струны, издеваясь над вилончелью, которая визжит под его смычком, как недорезанная свинья!

Жизнь склонила меня к этому решению. Я не сумел разоружить палача и исцелить раны его жертвы. Я…

Нет, это уж слишком!..

И вдруг ужасная мысль мелькнула у меня в голове.

Неправда… Это невозможно… Неужто он осмелился?!

Этот омерзительный визг… Эти нестройные жалобные завывания… Ничего общего с гаммами, с наивными ученическими упражнениями…

Это же Бах, Сюита № 3 для виолончели!..

О нет, я, наверное, ошибся. Ну конечно, ошибся.

Сам Пабло Казальс считал исполнение этой вещи венцом многолетних усилий, да что там, всей своей музыкальной карьеры!

Страшно подумать, но… боюсь, я угадал.

Ничего общего с оригиналом, и все же это она.

Мне стыдно, что я узнал Баха в этом измывательстве над музыкой. Как он посмел, как он…

Я схватил револьвер в одну руку, перо в другую.

Никто не узнает, как долго я нес свой крест. И вот у меня украли даже эти последние секунды. Быть может, в этом и заключена высшая справедливость. Перед таким вихрем я могу только покорно отступить.

Подношу револьвер к виску. Закрываю глаза.

С минуту раздумываю.

Нет, невозможно.

Кажется, я чуть было не совершил грандиозную глупость. Представляю объявление в завтрашней газете, в разделе «Происшествия»: «Не стерпев виолончели своего соседа, он выстрелил себе в висок».

Никогда! Никогда! Мой поступок прекрасен, он исполнен мужества! Не хочу, чтобы мерзавец сосед возомнил, будто я совершил это из-за него! Можно убить себя после сольного концерта Каллас! Или единственного концерта Глена Гульда! Но из-за этого дебильного лабуха!.. Да надо мной будут смеяться еще долго после того, как я сгнию в могиле!

Сохранять спокойствие, во что бы то ни стало сохранять спокойствие и не спешить, ведь должен же быть какой-то выход перед окончательным выходом… Нет, я пропал, погиб, теперь у меня даже нет права прострелить себе башку, я…

Я умираю, но виолончель соседа тут ни при чем.

Идиот, круглый идиот, ну что я такое пишу! Какая дурацкая эпитафия! Ух, как я ненавижу этого ублюдка! Я…

Я убью его!

О радость! Ну конечно, как же я раньше не додумался!

Вот он — выход из тупика!..