Мясорубка Фортуны

Муза лизнула мое запястье резиновым языком и нежно зарычала, будто прощаясь навсегда. Кушетка Лаврентия, приготовившись к бою, нетерпеливо скребла когтями пол. Мантикоры ощетинили холки, оскалились, припали на передние лапы, и прыгнули на нее, целясь в шеи львиных голов.

От рева задрожал весь дом. Противники сплелись в клубок. Полетели клочья шкуры, шелковой обивки, ваты. Спорхнули с комода голые купидоны, упал в камин мраморный бюст императрицы Екатерины Второй…

Я вытащил оцепеневшего Юрия на своей спине, а сзади нас подталкивал Сатибо. Любопытный Кампай умудрился самостоятельно открыть дверь Самурайского зала, где его закрыла Юми. В старую гостиную пес забежал всего на миг, и с визгом выскочил, забился в угол прихожей, перевернув свою лежанку.

Минуты три спустя в старой гостиной воцарилась мертвая тишина. Рискнув туда заглянуть, мы увидели страшный погром. Кушетка превратилась в груду обломков и клочков ткани. Шкуры мантикор, к моему величайшему расстройству, также не подлежали восстановлению.

— Дом свободен от неупокоенных духов! — важно поводив руками, воскликнул Юрий. — Мы справились!.. Призраки навсегда ушли в мир иной, — суровый взгляд Сатибо убил его радость. — Помочь вам с уборкой? Но знайте, мне нечем возместить ущерб.

— С тебя никто не требует денег, — прошипел самурай, пересиливая тягу чихнуть от пыли. — Я сам заплачу тебе за работу медиума. Ты сделал свое дело. Спасибо. Рассчитаемся у меня дома. Пойдем.

Оставшись наедине с воспоминаниями, я расплакался, упав на колени возле голой основы чучела Музы с оторванными лапой и хвостом и разорванной пополам основы для шкуры Орфея… Я рыдал в своем воображении… Но от этого боль не была слабее.

Я потерял лучших друзей. Дважды.

Орфей и Муза спасли меня от мстительного предателя, утащили Лаврентия с собой в мир духов.

Сходив на кухню, я принес две мозговые косточки из холодильника, предназначенные для Кампая, и вложил их в открытые пасти мантикор. Если верить древнейшим преданиям, почившие друзья получат мой подарок на том свете.

Услышав шаги Сатибо, я притворился, что занят уборкой.

— Разгребаешь бардак? Лови свои мешки, — Сатибо бросил мне рулон черных полиэтиленовых мешков вместительностью 240 литров и два капроновых мешка чуть меньших по размеру. — К счастью, Лиза не разбирается в антиквариате и не отличит копии от оригиналов. Фотки Шмыгина помогут моему знакомому мастеру восполнить утрату в коллекции. Сомневаюсь, что Лиза вдруг захочет продать часы с ангелочками или бюст царицы.

Наполняя один мешок за другим, мы рассредоточились по разным углам гостиной.

— Опа! Гангнам стайл! — вполголоса воскликнул Сатибо.

Прирожденный кладоискатель нашел в мраморном постаменте, на котором стояло чучело Орфея, небольшое прямоугольное отверстие на месте передних лап. Потянув за него, Сатибо сдвинул постамент — крышку и заглянул в глубокий тайник.

Вампирское сердце притихло, затаилось перед великой битвой.

В тайнике хранился знакомый мне старинный сундук с расписной крышкой. А в нем лежало мое сокровище.

Сатибо оставался начеку. Пряди растрепанных волос скрывали его щеки. В их тени прищуренные узкие глаза самурая походили на слепые темные впадины, но я понимал, что мой соперник прекрасно видит все, что ему нужно, и находится в состоянии полнейшей боеготовности.

Воздух стал тяжелым, как после извержения вулкана.

Час икс настал. Я ждал его сто лет. Сражение с Сатибо Яматори будет не из легких. Моя вампирская сила вполне восстановилась за полчаса разгребания завала. Но и самурай далеко не слабак. Хоть бы его снова предзнаменование свалило, как во время нашего поединка за статус вожака.

Сатибо ответил на мой шаг вперед небрежным поворотом головы. Все так же он сидел на корточках, касаясь левой рукой крышки сундука, а правую положив на колено.

Я перевел взгляд чуть левей его черной фигуры, и заострил на ярких древнерусских орнаментах, почти не потускневших с годами.

«Пора, Тихон Игнатьевич, вам вернуть утраченное богатство».