Мясорубка Фортуны

Надменной леди хладный взор
Тебя пронзит осиновой стрелою.
В душе раскинется костер,
И ты не властен будешь над собою.

Забудешь осторожность, что орет: «Вернись

В унылые руины!
Ее духи — не роза, не жасмин, —
Смола осины!»

Ты диким зверем выйдешь из лесов,

Гонимый робкой трепетной надеждой,
Не думая: «А сколько там силков?»,
Лишь вспоминая все, что было прежде.

А там была счастливая семья,

Мир и покой, и денежка водилась,
Вся знать губернии — твои друзья…
Потом жизнь в тартар покатилась.

Не поздно ль все вернуть? Пойти за ней,

Отвергнуться своей общины.
Постыден путь… тебя пьянит сильней
Смола осины.

Не поддавайся яду, с ним борись

И денно ты, и нощно.
Но разломай преграду и влюбись
Как юноша, непрочно.

Вкушай ее улыбки сладкий мед,

Смотри в ее глаза — они невинны,
Но знай, что вместо крови в ней течет
Смола осины.

Куда избранный путь вас приведет

Безумной страсти и взаимного обмана,
И правда ли, один из вас умрет,
Я зарекался, что предсказывать не стану.

Но вижу я:

В твоих объятьях бездыханная лежит
Та леди, чья любовь была взаимна,
Угасла страсть,
И на губах твоих горчит
Не кровь… Нет! Нет!.. смола осины!

Лиза внимательно слушала, полулежа на столе, и мечтательно улыбалась.

— Супер! — похвалила она, не дав протянуть завершающую паузу. — У тебя талант.

— Я знаю это много лет, — нескромно признался я.

— Не забыть бы мне записать тебя на городской конкурс исполнителей романсов в отделе культуры администрации, — взяла на заметку Лиза.

Краснолистный клен скрипнул, наклоненный усилившимся ветром.

— Холодает, — Лиза развернула сложенный на лавке красный шерстяной кардиган и накинула его поверх атласного халатика в красных и белых пионах. — Пойдем домой.

— С твоего позволения… посижу здесь немножко. Но ты не зябни, на меня глядя.

Мне нужно было услышать таинственную ночь, понять, о чем она меня предупреждает. Я ждал затихания звуковых вибраций, перебивавших волшебное излучение земли…

Яростный визг пробился сквозь какофонию.

«Супружеская пара» вампиров узнала меня по голосу. Я тоже узнал старых «друзей», и не обрадовался их прибытию в Волочаровск. Пятак и Глаша. Бесшабашные убийцы. Разбойники, предпочитающие нападать на слабых. Они были частью моей стаи, доставшейся от убитого мной тирана — самодура Демьяна Чепурных. Некоторое время мне с большим трудом удавалось держать их под контролем. Узнав от Лаврентия о моем общении с охотниками, Пятак и Глаша сбежали из волшебного заповедника. Долгие годы о них ничего не было известно. И вот они вернулись. Не с благими намерениями.

Меня колотило от желания завизжать. Инстинкт считал, что я обязан ответить. Передать наглецам, чтобы они уматывали из моих угодий туда, откуда пришли. Но я был уверен, что ни блатной шансон, ни эстрадные шлягеры не помогут скрыть мою вампирскую песнь от соседей — людей.

Пятак и Глаша завизжали снова — еще нахальнее. По очереди и дуэтом.

— Это вампиры? — робко спросила Лиза.

— Да, — в смятении ответил я.

Я не хотел пугать девушку и потому не продолжил: «И очень опасные».

«Не надо было вам сюда переезжать, а тем паче, романсы исполнять, дорогой Тихон Игнатьевич. Что вы натворили?!!»

Мы вышли из беседки. Я пригнулся, борясь с инстинктом.

— Интересно, а у меня так получится? — задумчиво произнесла Лиза, выйдя на просторную окошенную лужайку.

И, вскинув голову, завизжала так пронзительно, громко и долгоиграюще, как не всякий чистопородный вампир сумеет.