Мятая фольга 2

— Меня впустил в дом Влад. Я увидела тебя и так растерялась, — сжала в руке влажное полотенце, вспомнив, что надо бы продолжить, — перевернула вашу домашнюю аптечку...нашла все это.

Говорю, лишь бы не молчать.

— Потерпишь? Тут бровь рассечена и ...

— Амоксиклав.

Не сразу понимаю, о чем он.

— Внизу, в аптечке? Я поищу!

Слишком резко поднимаюсь с постели и зацепившись ослабленными ногами за палас, едва ли удерживаюсь в вертикальном положение.Неуклюжая!

Возвращаюсь со стаканом воды и таблеткой антибиотика. Тело Максима поменяло свое месторасположение,- теперь его голова лежала на подушке, одеяло отброшено. Он распахнул глаза и усмотрев в моих руках стакан с водой, попытался приподняться, оперевшись на согнутый локоть. Вновь с трудом сдерживаемый стон и ладонь, прижатую к месту расположения ребер.

Запив таблетку, он тяжело рухнул обратно в объятия постели, и вытянувшись на кровати напряженно выдохнул, прикрыв глаза.

— Спасла,— сказал он тихо.

Я молчала глядя на него, сдерживая ненужные вопросы.

— Не против, если я продолжу? — Стою с пустым стаканом, как одичалая дикая яблоня, готовая надломиться под тяжестью десятка вопросов, что вертятся на моем языке.

— Как тебя угораздило здесь оказаться? — Шепчет он щурясь.

Отличный вопрос. В самом деле, я хорошо подумала прежде чем направиться сюда? Нет, не подумала. Просто вело любопытство.

— Уходя, ты сказал- до завтра. — Такой ответ его устроит? Стоит ли вам объяснять, как я не хочу заводить разговор на тему, что произошло с ним за то время, что мы не были вместе.

— Хочешь сказать, взыграло любопытство? — Он смотрит на меня сквозь щелочки прикрытых век, перед каждой фразой тяжело выдыхая. Теперь, когда его шея повернута так, что ее освещает проем окна, я вижу на коже небольшие пятна синяков, следы от чьих- то пальцев. А распухшая губа выражает мимику презрения и я разрываюсь между двумя желаниями - сочувствия и вполне объяснимого возмущения.

— Да, любопытство мой порок,— на грани бессознательности подтверждаю я. Отхожу к столу, в надежде передохнуть и набраться сил. Все это очень тяжело. Тяжело смотреть на Макса и не броситься ему на грудь с мольбой о прощении. Я в ответе за поступок Риты, которая предала? В ответе за безобразное поведение брата? И кто в самом деле виноват в том, что я не смогла крикнуть тогда Никите -"все ложь! Между мной и этим парнем ничего не было! "

Было. Между мной и этим парнем. И не за чем мучиться сомнением. Я должна его ненавидеть? А на сколько сильно? И почему ненавидеть не получается!? Почему произошедшее между нами двумя, кажется нормальным, несмотря на то, что я дико растеряна, несмотря на то, какую боль причинила этим проступком Никите.

Мой мозг плавится от вопросов. Ловлю себя на том, что готова окунуть голову в раствор, что бы остудить воспаленное сознание.

Возвращаюсь к постели. При каждом удобном случае Макс прикрывает глаза, как и сейчас, и лишь по болевым импульсам, которые проносятся по лицу, можно понять, что парень в сознании.

"Зря ты связался со мной."

— Придется потерпеть..

Макс торопливо взмахивает рукой водружая ее перед собой, как защиту.

— Жень, не надо! Спасибо. Ты не могла бы оставить меня? В смысле, дом большой, найди чем заняться, отдохни... я сам приведу себя в порядок.

— Сам!? Собираешься подняться!? Это глупо. Уверен, что сможешь?

— Я справлюсь, иди. И завесь шторы, свет напрягает.

Задумываюсь над его просьбой. Если б я оказалась на его месте, воспользовалась бы любой здоровой помощью извне. Но с другой стороны, он парень, и кукситься при девчонке, ему совсем не в радость. Ничего не остается как согласиться.

Ни проронив ни звука шагаю к окну, скольжу взглядом по белым кругляшкам таблеток усыпавшими столешницу, не успеваю вовремя остановиться и открываю рот.

— Эти таблетки на столе, отнести в аптечку?

Движение рук и нас накрывает сумрак. Тяжелая, плотная ткань штор не пропускает яркого слепящего света. Его ответ важен, но я не намерена при этом видеть выражение его лица.

— На столе? — Задумчиво переспрашивает Макс и тут же меняет тон. — Нет, не трогай! Он выворачивает шею, пытаясь окинуть меня взглядом..

Но я уже спешу мимо него к проему двери, глуша отчаянье. Мои мысли подтвердились - Влад великодушно одарил Макса "обезболивающим". Подонок!

— Я оставлю дверь открытой. Если что, зови..

Дом моего друга был таким большим, что здесь можно было заняться любой ерундой, не тревожа себя тяжелыми воспоминаниями, что вызывал каждый угол моего дома.