Мятая фольга (СИ)

По пути в ванную комнату я обернулась. Высокая, тугая как жгут фигура брата, возвышалась над кухонным столом и в полоске молочного света, бьющего из оконного проема, казалась на редкость безукоризненной. Искренне верю, что он идеален. Хочу верить. В этот момент он возился с завтраком — невозмутимо, сдержанно, как умел, а из двух кружек, что стояли рядом (его темно-синяя с золотым орнаментом переплетенных звезд и знаком "близнецы", и моя — белая, с яркими клубничками), белой дымкой вырывался бодрящий аромат мелиссы. Обе кружки покупала я. И со вкусом, видимо, у меня не все в порядке — когда они стояли рядом, вот так как сейчас, то смотрелись как королевский звездочет и деревенская простушка.

Брат и я — единственная крепкая ниточка связи. Такую не порвешь даже из сильного желания, слишком велико влияние. Никита относится к тому малому проценту людей, которые умело влияют на других — необыкновенной харизмой, уверенностью, непоколебимой устойчивостью, решительностью, успевая за долю секунды охватить собой все занятое пространство, а при необходимости — вытеснить из него неугодных.. Я же — полная его противоположность. Всегда в тени — тихая, задумчивая, но способная чувствовать.

В пищеводе заурчало от предвкушения трапезы, и я тут же позабыла и о Максе, и о дурацком "белом кролике". Но заметив белую массу, на бутерброде под ветчиной, тут же возмутилась.

— Я не буду масло,— спокойно и твердо.

— Будешь, — отозвался брат.

— Я сказала, нет, — пытаюсь настоять.

— Я по губам читать не умею.

Фыркнула.. Говорят, окружающие нас люди — это наше отражение, которое мы пытаемся спрятать, подавить, что бы не быть похожими на оригинал, из расчета ни в коем случае не потерять свою индивидуальность. Не знаю, не проводила столь глубокого анализа. Но в любом случае, эта личность, из той среды в которой я существую, определенно повлияла на мое виденье мира, блокировав возможность познавать жизнь в слепую. Быть зависимой быстро вошло в привычку.

— Тебе в сотый раз напомнить, что не стоит выходить из комнаты в одной майке? — Первое, что спросил он, едва я устроилась за столом.

Не сто, но пару раз намекал. Ну как объяснить, то, что объяснить невозможно? Ткань мягкая, покрой удобный, в груди не жмет, сидя, можно упираться голой коленкой в гладкую ножку стола. В чем проблема? В том, что иногда широкий ворот оголяет одну третью часть плеча? Прищурив глаза, я уставилась на брата, сонно покачиваясь на стуле.

— Я давно не обращаю внимания на твои напоминания.— "Ай, какая молодец..! С утра пораньше кинула в бой всю артиллерию..."

— Уверена? — Брат тут же ответил на дерзкий необдуманный выпад, — ни удивился, ни оскорбился, ни завис и го­лос был спо­ко­ен, пусть и обжигающе холоден. Взгляд не спрашивающий, не заискивающий — прямой, и от того уничтожающий. Он го­ворил, смот­ря на меня при­выч­но — свер­ху вниз, и желание дерзить сменилось вполне ожидаемым — острой необходимостью оправдаться.

— Тебя смущают мои голые, кривые ноги, что ли?

— Ты на самом деле хочешь об этом поговорить? — Он прошелся взглядом по моему лицу, которое сейчас выражало легкое недоумение, и слегка поджал губы.

Вот теперь стоило заткнуться..

 — Нет. — тихо закончила я, мысленно обозвав себя дурой. Знала же, что в подобные игры с ним не стоит играть.

Некоторое время изучаю костяшки на пальцах его правой руки, которой он придерживает кружку, и откидываю голову назад.

Едва ли возможно предугадать, что на уме у этого человека, потенциал которого, напрямую зависит от его внутреннего состояния. Никита действительно непредсказуем, в нем гармонично уживается не сочетаемое —с виду абсолютно холоден, неприступен, но внутренне, эмоционально горяч, подвижен, словно там, в глубине, беснуются скрытые вулканы.

Поразительным было то, насколько сдержанно и сосредоточенно он держался в те минуты, когда был расслаблен и умиротворен. Ведь за ширмой, кажущейся надежной и спокойной гаванью, скрывался настоящий взрывной темперамент, со склонность к необдуманным  и жестоким поступкам. На попытки подчинить себя необоснованным, с его точки зрения ограничениям, Никита реагировал часто очень резко, а если на него оказывали силовое давление или злили, тут же переходил в короткую, но резкую контратаку. При этом так возбуждался, что на время терял контроль над своими поступками. Боже вас упаси, глубоко его задеть, — один из предохранителей в его голове "слетал" и  на короткое время превращал в безумного садиста. Да, если вы тот "счастливчик" из-за которого "тумблер" сработал, можете молиться, — вами займутся без предупреждения.

Помню в детстве, в пылу очередных межличностных разборок, неосмотрительно порвала фото его девушки. Да, мне взбрело в голову сделать ему больно, а девушку, я вообще считала ненужной помехой. Вот тогда и познала на себе силу его ярости. Схватив меня за аккуратно заплетенные косы, выволок в кухню и сунул головой в духовой шкаф. Пара неприятных, жестких фраз на ухо, и мой запал вредничать исчез на долгие годы. Такой покладистой, смиренной сестричке, мог позавидовать любой брат.