Мятеж

На этом Судья оставил ошарашенную аудиторию, провожаемый взглядами тысяч глаз, пока не скрылся в кабине услужливо ожидающего его автопилота.

Да, теперь и он лично приложил свою руку к тому, чтобы юбилей Победы был безнадёжно испорчен. И плевать.

Секретариат встречал его молчаливо, но, как ему показалось, с пониманием. Не он один думал так о Победе. Впрочем, хлопать Судью по плечу и даже просто встретить понимающей репликой никто не решился, тем более что рядом продолжал бодро стрекотать регистратор, а плечи Судьи по-прежнему отягощала мантия.

Остаток дня Судья провёл в кабинете, не без удовольствия, ввиду обстоятельств, занятый неизбежной текучкой, только иногда поглядывал на проектор, по мере того как там возникала свежая информация. И она была тревожной.

К ним приближалось что-то очень крупное — масса покоя до трёх гигатонн, энерговооружённость при развиваемом объектом ускорении оценивалась в как минимум триста петаватт. Объект шёл без сопровождения — что для такого тоннажа было необычно. И шёл по-прежнему в полном молчании, хотя до границ устойчивой связи оставалось уже менее часа пассивного хода.

Так что к тому моменту, когда объект должен был назвать себя, не рискуя нарваться на превентивный залп дальней орбитальной группировки сил планетарной обороны, жизнь на Имайне, кажется, встала полностью. Сам Судья поймал себя на том, что уже полчаса как не заглядывал в открытый на середине проект решения, а только без конца сверлит взглядом метку объекта на радарной сетке.

— Имайн, принимайте крафт. На подходе к внешним контурам обороны — тяжёлый многоцелевой носитель «Цагаанбат» бортовой номер 1255 546 017 Пространственных Сил Союза, порт приписки «Инестрав-Пятый».

Кажется, радостные крики были слышны даже здесь, в идеально звукоизолированных стенах кабинета.

Судья тоже от души рассмеялся. Впервые за всю его жизнь на Имайн пришёл не боевой, а грузовой крафт. Да, на его борту, несомненно, базировался целый флот, при таких-то габаритах, но, если подумать, его сегодняшняя речь действительно в какой-то степени стала пророческой — грузовик либо раз и навсегда позволит Имайну стать полноценной частью остальной Галактики, либо… либо после его отлёта он окажется обречён, ободранный до нитки для нужд сражающегося человечества. Последнее будет означать одно — Воины списали Имайн со счетов, решив его дальнейшую поддержку и развитие бесперспективным.

И, тьма вас всех подери, «Инестрав-Пятый»? Судья знал о существовании лишь трёх станций этого проекта. И подобных «Цагаанбат» гигантов там не возводили. Как подобного монстра вообще можно протащить сквозь смертельно опасные недра дипа, да ещё и с живым экипажем на борту?

На сутки Имайн с головой погрузился в плотный информационный обмен с крафтом.

Номенклатура груза, цель рейса, свежие дампы[108] глобальных инфосистем большой Галактики, а значит — новости из секторов основных боевых действий и данные о текущих координатах периметра Цепи. Вот как раз последним Судья интересовался в меньшей степени, он лишь мельком бросил взгляд на сводки, гласившие, что Флот успешно держит оборону на главных направлениях и постепенно очищает внутреннее пространство, контролируемое человечеством со времён Битвы Тысячи лет, постепенно расширяя Цепь, этих общих сведений было достаточно, чтобы спокойно интересоваться более приземлёнными вещами, касающимися непосредственно Имайна.

В трюмах «Цагаанбат» размещались основные модули орбитальных доков для сборки третьеранговых крафтов — от каботажных рудовозов и астероидных тральщиков до настоящих трансгалов ближнего радиуса действия. На этом история Имайна, некогда заселённого одним из первых периферийного мирка, обречённого кануть в вечность, заканчивалась. Теперь у Конклава Воинов, кажется, нашлись силы пересмотреть свои планы относительно судьбы их мира, и внешний квадрант Сектора Сайриз вновь было решено сделать центром экспансии человечества в этой части Галактики.

Догадку подтверждали и другие цифры — впервые за почти четырёхсотлетнюю историю колонизации Имайна крафт прибывал сюда не увозить людей и ресурсы, с трудом накопленные колонистами за прошедшие с прошлого визита годы, а наоборот, нёс на своём борту гигантские соты гибернационных капсул, содержащие миллионы человеческих эмбрионов и сотни тысяч взрослых поселенцев.

Тут Судья улыбнулся вновь, откидываясь в кресле.

Иногда это так приятно, когда за тебя всё решают. За десятилетия в мантии Судьи почти забываешь об этом.

И да, в этом был особый нюанс.

Прибытие партии новых колонистов означало, согласно установкам Статута Имайна, автоматическое аннулирование полномочий всех ветвей действующей исполнительной власти и местного журидикума. И хотя со времён первичного заселения подобных прецедентов создано не было, никто во всём мире не смог бы оспорить это недвусмысленное утверждение.