Мятеж

— Угу, у которого с террианским[35] енглезом меньше общих корней, чем с нашим галаксом.

— Ну, «язык отцов» в основном им и сформирован, тут ничего удивительного, но, возвращаясь к вашему вопросу, скажу, что это действительно была такая история, и довольно давняя, её детали, увы, нами давно забэкаплены[36], так что в настоящий момент я на него не смогла бы ответить, даже если бы захотела, я лишена сейчас доступов к нашим архивам точно так же, как все мы тут — нормального кондиционирования.

С этими словами Превиос циркулем качнулась к ближайшему столику, подхватив с него баночку распылителя. Даже сидящий в трёх метрах от неё Ковальский почувствовал прохладу долетевшей до него водяной пыли. Впрочем, она тут же испарилась, а Ковальскому снова сделалось неловко.

— Ещё раз прошу прощения, я честно пытался.

— Не стоит беспокойства, астрогатор, в конце концов, это не ваша вина.

— Ты гениальна, милочка, в своей слепоте, как вы справляетесь со всеми этими людьми, если даже простых вещей о них не понимаете?

Это подала голос другая гостья. Разумеется, она всё это время спокойно сидела в кресле напротив и помахивала не достающей до палубы ножкой. Плазма тебя забери, Ковальский даже не знал её имени. У ирнов с этим какие-то свои заморочки. Превиос наверняка была в курсе, только она разве ж скажет.

— Вы что сейчас имеете в виду, советник?

Ну, надо же было её как-то называть.

— Не обижайтесь, астрогатор, что я о вас в третьем лице. В данном случае я, как вы понимаете, использую собирательный контекст. Дело не конкретно в вас, а в людях в целом. Конклав Воинов взвалил на себя обязанность вести вас за собой, но он, как я вижу, до сих пор слабо представляет, кто такие «вы». Послушайте, Превиос, на самом деле астрогатор Ковальский не только не пытается перед вами сейчас оправдываться или просить за что-либо прощения, но и напротив — подспудно винит вас в том положении, в которое мы все благодаря вам попали.

Ковальский не уставал удивляться, как «советник» умудрялась из довольно грубого и небогатого «языка отцов» выжимать такие обороты. Превиос изъяснялась куда проще, даже на грубый флотский слух Ковальского её язык временами упрощался настолько, что переходил почти исключительно на глаголы в паст-симпле, пусть и собранные в бесконечные цепочки в обрамлении союзов. Вот и сейчас:

— Непонятно, вы предполагаете, что это я сломала кондиционер, или я не починила?

— Берите шире, вы — здесь было сделано нарочитое ударение, — послали нас сюда, и именно согласно вашему плану мы вынуждены зависеть от исправности глупой техники.

Повисла пауза. Ковальский мучительно пытался понять, как из его слов был сделан такой странный вывод, Превиос привычно мерцала нистагмом радужки, обдумывая, ирн же просто наблюдала.

— Кажется, я слишком много всего выкинула в бэкап, надо будет в следующий раз это исправить, однако я вернулась бы к этой вашей мысли, то есть возражению, да, человечество вынуждено следовать рекомендациям Конклава, но, в целом, альтернатива проста — тотальное уничтожение, в конце концов, это всегда выбор конкретного человека как особи, идти своим путём или принимать к сведению то, что говорят тебе другие.

Ирн звонко рассмеялась. Её вообще забавляли любые слова Превиос, к этой манере Ковальский успел привыкнуть и даже начал испытывать к этому странному существу определённую симпатию. Хотя что там в этой белобрысой кукольной головке на самом деле — поди знай.

— Превиос, вы сегодня в ударе. О каком выборе вообще идёт речь? Поставили миллиарды людей на край пропасти и спрашиваете такие — ну, как, будет по-нашему или мы пошли?

— Это было не совсем так.

По длине фраз Ковальский давно привык оценивать эмоциональное состояние этого циркуля в человеческом обличье. Или что там у него вместо эмоций. Степень когерентности потенциалов действия.

— Допустим, я утрирую. Но общий смысл всё равно такой. Например, этот ваш запрет на использование искусственного интеллекта, ну признайте, это чистой воды фобия. Причём я даже знаю, чья. Первого.

Превиос вновь изогнулась и ловко оттарабанила что-то на мерцающей перед её лицом виртпанели. Побежала колонка цифр. Пропала.

— Если вспомнить новейшую историю, эта фобия имеет определённое оправдание, советник, и если бы нашёлся кто-нибудь достаточно сведущий в психофизиологии Вечных, хотя таких я лично не знаю, который смог бы провести с Первым пару сеансов, и убедился бы, что такая фобия действительно существует, то и помимо неё — есть же и определённая цель, которую Конклав перед собой ставит.

— А именно?

— Вы не поверите, но сделать людей независимыми от нас.

— ИИ, если бы вы ими всерьёз заинтересовались, этому потенциально мешают?

Превиос грациозно кивнула. И тут не выдержал Ковальский:

— То есть вы успешно используете ваши же фобии в собственных построениях?

— Почему нет, взять хотя бы ирнов, они давно избавились от рудиментов собственной физиологии, перебрав каждый ген, перепаяв каждый нервный узел своей ЦНС, и им никакой ИИ в итоге не нужен.