Мятеж Безликих

Карл чувствовал, что он проигрывает в схватке за жизнь, но никак не мог справиться с заклинанием. Бороться же с ним при помощи магии было опасно. Не зная что за дрянь на него напала, можно и усилить ее ненароком. Внезапно Карл почувствовал резкое жжение там, где паутина пристала к коже, и тут его поразила догадка. На него накинули «Гнилой Саван», ужасное заклинание, которое пеленало свою жертву, а потом разлагало ее заживо. Для создания такого заклинание требовался настоящий саван покойника, да не простого, а пролежавшего в земле несколько десятков лет. Считалось, что избавиться от этого заклинания невозможно. Его жертва обречена на мучительную смерть, но Карл не отчаивался. Он уже знал что это за напасть, а как совладать с ней как-нибудь сообразит. Ведь если отчаяться и руки сложить, то значит и смерть не за горами. А он не мог себе это позволить. У него дом, жена, ученик и неисполненная миссия, да к тому же похищенных детей надо спасти, да и Ловец ему основательно задолжал. А долг платежом красен, вот и заплатит Ловец своей кровушкой.

Карл прочитал заклинание заморозки и спустил его в руки. Пальцы мгновенно покрылись инеем и тысячи иголочек впились в них, а потом перекочевали в паутину, поражая ее. Этим барон остановил распространение заклинания, но вместе с тем изрядно обморозил лицо. На какое-то время он обезопасил себя, но пока не кончилось действие заморозки надо оторвать от себя проклятый саван и уничтожить его. Но как барон не пытался сковырнуть с себя оледеневшую паутину, ничего не выходило. Тогда он зачаровал свои руки, превратив их в живые факела и наложил их на лицо, пораженное проказой заклинанья, выжигая паутину заживо. Карл почувствовал дикую боль, словно его залили кипящим воском, чтобы изготовить маску. Когда он отнял руки, от паутины и следа не осталось, только сильно обожженное лицо напоминало о вражеском заклинании, что чуть было не отправило его на тот свет.

Ну, ничего, Ловец, мы еще с тобой поквитаемся. А лицо пустяк. Сейчас красное как у рака, пройдет несколько часов, и от этой красноты и следа не останется.

Карл поднялся с пола. Надо признаться, чувствовал он себя опозоренным. Так опростоволоситься. И ведь Ловец уже был у него в руках. Сам выпустил, виноват как есть один, и некого винить кроме своей глупости. И ведь что самое отвратное, еще один ингредиент в руках у Ловца, скоро весь рецепт будет собран и он повезет его заказчику.

Карл оглядел пещеру истинным зрением и увидел остывающий контур отработанного заклинания портала. Он попытался прикоснуться к нему и прочитать направление. Но под его воздействием контур истаивал, унося с собой последнюю надежду раскрутить след и выйти на Ловца. В последний момент Карлу удалось уцепиться за крохотный последыш и не дать ему исчезнуть. Развернув перед собой отработанное заклинание перемещения Карл прочитал точку выхода и запомнил ее.

Теперь о Ловце можно было не беспокоиться. Карл знал куда он направился. По свежему следу он найдет его и призовет к ответу.

Только поднимаясь наверх с обнаженной шпагой Карл задумался о последних словах Ловца. Ведь он указал ему место, где спрятаны похищенные дети. Сказал не просто так, а чтобы барон смог отыскать их и отвести назад к родителям. Стал бы он делать это, если был бы убежден в том, что «Гнилой саван» скоро прикончит горе-мага. Значит, он был уверен, что барон справится с его заклинанием.

Карл усмехнулся в бороду. А ведь не так прост Ловец каким кажется. Все-таки он заслужил толику прощения. И при следующей встрече он постарается сохранить ему жизнь. Если только его не придется убить, чтобы остановить.

Карл нашел Миконю в одной из боковых пещер, находящихся далеко от главного туннеля. Ругаясь на чем свет стоит, руссийский медведь осматривал ее, заглядывая в каждую ухоронку, в каждый разлом в стене, словно в этой на пол-ладони трещине могли спрятаться пропавшие дети. Но, увидев обожженного барона, Миконя всплеснул руками, чуть было не подпалив себе факелом бороду, и запричитал, словно мамка-наседка над непутевой дочерью:

– Как же вас так угораздило, батюшка барин? Да что же это деяться то на свету белом? Это кто же вас так пожег то? Кому руки выдернуть, да в черное глухое место засунуть, чтобы долго в отхожее место гадить не смог? Карл Иеронимыч, а я же говорил, надо мне с вами идти. Ничего бы не случилось. Я бы вас уберег, от супостата прикрыл бы. Вместе бы ему голову в плечи заколошматили бы, творец видит, обмануть не даст. Да как же вы с таким красным лицом то на людях покажетесь.

– Не кудахчи, Миконь. Скоро все пройдет. И лицо прежним станет. А Ловца я все-таки упустил. Он свое дело пакостное успел сделать, да смылся. Стыдно признаться, но я сплоховал. Зато знаю, где детей искать. Пойдем выведем их на свет божий. Родители уже поседели от горя, да хоронить своих чад собрались.

Карл спрятал шпагу в ножны. И направился в сторону главного туннеля, прорытого когда-то подземными добытчиками. По нему он вернулся в первую от поверхности пещеру и свернул направо в одно из боковых ответвлений.