Мятеж четырех

…До дома Аксаланта мы добрались без всяких досадных приключений. И впустили нас незамедлительно – створки распахнулись едва ли не за миг до того, как Веллан собрался дернуть бронзовое кольцо на двери. Мы еще в Университете договорились о том, как вести себя, и труднее всего было убедить Конана в том, что единственный раз в жизни ему придется помолчать и предоставить ведение переговоров кому-то другому. Точнее, Страбонусу. Роли, отведенные мне и Веллану, тоже были довольно скромными – присутствовать, а в случае непредвиденных обстоятельств словесно и физически поддерживать все действия Конана и Страбонуса. Задача кофийца была самой трудной – убедить Аксаланта, собаку съевшего в интригах и кознях, а потому крайне недоверчивого, и его сообщников в том, что в план заговора будут внесены некоторые изменения.

Нас проводили по мрачновато-торжественным коридорам в комнату для приема гостей, сообщив, что герцог Тьерри ожидает нашего появления. Не знаю, как остальные, а я слегка волновалась – как и положено собаке-ищейке, наконец-то распутавшей все головоломные следы и вышедшей прямо к заманчиво пахнущей лисьей норе.

Высокие двустворчатые двери черного дерева с медными украшениями распахнулись, и я убедилась, мои предчувствия были не пустым звуком. Правда, увиденное нами относилось скорее к редкому в нынешние времена разряду хороших новостей, и я на всякий случай прошипела на ухо Конану «Мы не знакомы». Это, конечно, было излишней предосторожностью – он и сам догадался, но я предпочла не рисковать.

Хозяин дома, месьор Аксалант, пока отсутствовал. Зато за столом, внимательно разглядывая какой-то пространный и запутанный чертеж, сидел не кто иной, как граф Эрде. Что-то наша с ним семейная традиция неожиданных встреч стала приобретать характер пугающей закономерности…

Рядом с Мораддином стоял смутно знакомый мне молодой человек – не слишком красивое, но, что называется, «породистое» лицо, карие глаза с плохо скрываемой хитринкой, светло-каштановые волосы. Он-то меня явно знал, а вот я его вспомнила только после некоторого усилия. Правильно, мы виделись не далее, чем вчера – в королевском замке. Я еще так необходительно ответила на его приветствие. Это же Хальк Юсдаль, господин королевский библиотекарь, в чьем обширном хозяйстве я уже успела многократно покопаться за время вынужденного пребывания во дворце Тарантии. Он-то как здесь оказался и какое имеет отношение ко всему происходящему?

Присутствию Мораддина я почему-то не удивилась. В глубине души я глубоко уверена, что мой муж обладает загадочной способностью без особых усилий проникать в самый центр любой намечающейся заварушки, причем все заинтересованные стороны искренне полагают его своим надежным союзником. И испытывают страшное разочарование, когда выясняется, что в их сплоченных рядах пребывал лично начальник Вертрауэна.

Последовал миг всеобщего замешательства – мы все меньше всего ожидали подобной встречи. Затем Мораддин поднялся из-за стола, кратко кивнул моим спутникам и обратился ко мне «Здравствуй, дорогая», из чего следовало, что мне можно больше не разыгрывать мальчика на побегушках.

Я была бы очень благодарна судьбе, если общий совет заговорщиков отодвинулся на время, достаточное мне, Мораддину и Конану для того, чтобы поговорить и выяснить общее состояние наших дел, но этого, к сожалению, не случилось. Почти сразу за нами в комнату вошел герцог Тьерри, вместе с которым пожаловали низкорослый горбун с настолько пронизывающим взглядом глубоко посаженных глаз, что я мысленно поежилась, и представительный гвардеец средних лет в чине капитана Черных Драконов, привилегированной дворцовой стражи. Волмана-Боссонец, которого за глаза и в глаза называют не иначе, чем «Карлик», и Громал из Лакруа.

Ну вот, все и расставлено по своим местам. Приятно чувствовать, что ты оказалась права во всех своих размышлениях. Осталось решить, как поступить с имеющими у меня сведениями.