Мятеж на окраине Галактики

И это возносило любого человека из людей капониров на почти недосягаемую высоту.

Мальчик сделал еще шаг и, вытянув тощенькую шею, уставился на заскорузлые пальцы мужчины, склонившегося над сетью. На первый взгляд эти пальцы ничем не отличались от пальцев Родиона-рыбака или любого из его артели. Да и сеть была очень похожа, обычная — трехстенка. Вот только материал, из которого она была изготовлена, какой-то другой. Нити более тонкие и блескучие. И рыбак одет не в порты и рубаху, а в брюки и куртку со множеством карманов и со странными ремешками на плечах. А в остальном мужик как мужик. И не особо-то и здоровый. Федор-кузнец, пожалуй, поздоровее будет. Да и Полуня-коновод тоже. Если его против них в «стенку» поставить в субботнем потешном бою. Олег задумчиво потерся щекой о плечо. Впрочем, все это только на его взгляд. А мальчик к своим двенадцати годам уже успел понять, что его взгляд на окружающую жизнь отличается от других. Детям этот человек казался совершенно необычным. И все потому, что у него эта куртка с ремешками и живет он с товарищами в странных походных шатрах, которые люди капониров называли странным словом «палатка».

Старшина Пянко поднял голову и в упор взглянул на любопытную парочку, рискнувшую подобраться почти вплотную. Дети и на этот раз отреагировали необычно. Девочка тихо ойкнула и спряталась за брата, а парень только чуть набычил голову, но остался на месте. И даже не отвел глаза. Старшина опять усмехнулся и провел широкой ладонью по выбритой голове.

— Интересуешься, из чего сделана сеть, парень?

Мальчишка еле заметно повел подбородком. Пянко даже почудилось, что это означает не просто согласие, а этакое разрешение продолжать разговор. Но подозревать такое высокомерие к нему в худом жилистом пацаненке было просто глупо, поэтому он доброжелательно пояснил:

— Этот материал называется капрон. Сейчас его делать не умеют, но в старые времена его наделали достаточно много. Так что даже в наше время еще можно встретить изготовленные из него вещи, понятно?

Парень молча кивнул. Причем старшине показалось, что этот кивок был как-то не по-детски серьезен. Словно мальчишка был не ребенком, а запоминающей машиной, подобной тем, с которыми в его капонире имели право работать люди рангом не ниже Потомственного капитана. Старшина слышал о том, что с помощью этих машин Думающие в штабе умеют распознавать, где находятся канскеброны и даже куда они собираются прийти. Но самому ему видеть эти машины не приходилось. Его задачи всегда лежали в другой плоскости — боевая подготовка личного состава, пополнение запасов пищи и топлива, рекрутинг новых Рядовых, ну и, конечно, обслуживание Родовой установки. Каждый дивизион имел свою Родовую установку, но Потомственный старшина считал, что Родовая установка его дивизиона — самая лучшая. Недаром они выиграли последние четыре Больших состязания. Потомственный полковник сказал даже, что их результаты вполне подходят для того, чтобы представить их в сети как Официальный результат капонира. И это во многом было именно его заслугой. На всех последних соревнованиях очень неплохо проявили себя новые Рядовые, из которых он зарекрутировал подавляющее большинство. И это выводило его на первые роли в Дивизионе. Сам-то он происходил из «старого» рода. Его предок к моменту вторжения уже был старшиной. Но именно предки завещали им не замыкаться в собственном величии, а широко отворять двери одаренным людям из «низшего» народа. Конечно, новым Рядовым приходилось потрудиться для того, чтобы сделать наследственным титул Рядового. А некоторые не могли завещать детям даже его. Но подобных неудачников все-таки было меньшинство. Среди новых Рядовых находились такие, кто к концу службы успевал подняться до Потомственного сержанта или даже старшины. Но это, как правило, был предел. Чтобы стать Потомственным офицером, необходимо было с младых ногтей готовить себя к этому поприщу: изучать особые науки, уметь обращаться с запоминающими машинами и многое, многое другое. Такое, на что даже в юные годы у старшины Пянко не было особого желания. И правильно, нечего пытаться прыгнуть выше головы, главное — быть полезным на своем месте и не опозорить предков.

Вернулись пацаны, которых он посылал за ремкомплектом. Мальчишки остановились поодаль. Старший стащил сумку с плеча и бросил вопросительный взгляд на того пацаненка, который все так же стоял рядом со старшиной. Пянко это немного удивило. Парень с сумкой был раза в полтора выше этого пацаненка и как минимум вдвое тяжелее. А у старшины сложилось впечатление, что тот как бы спрашивает у мелкого разрешения пройти мимо него. Худенький вновь еле заметно шевельнул подбородком, и старший, облегченно выдохнув, приблизился к старшине:

— Вот, дяденька, вам передали.

Старшина кивнул:

— Спасибо, пацанята. — Он покосился на худенького и внезапно предложил: — А кто хочет со мной в лодку сети ставить?

Хотели все, и худенький тоже. Договорились вечером встретиться здесь, на берегу.