Мятеж на окраине Галактики

К тому времени когда такты окончательно затихли, группа уже ушла далеко вперед. Олег спрыгнул с замерших тел и быстрым скользящим шагом бросился вдогон.

Пока он настиг основную группу, ему еще в двух местах — в лифтовом тамбуре и коридорной развязке — повстречались двое из команды, удерживающих судорожно вздрагивающие полумертвые тела тактов. Это было тревожным симптомом. Такты стали встречаться на их пути гораздо чаще прежнего. А это означало, что Первый Контролер оценил угрозу и принял меры противодействия.

Своих он догнал в коротком коридоре перед самой капсулой. Кормачев как раз прилаживал заряд пластита к раздвижным дверям. Оглянувшись на Олега, он оскалил зубы в злобной усмешке и протянул руку, чтобы запустить таймер детонатора, как вдруг двери с легким шипением распахнулись, сбив заряд на пол. Они переглянулись. Пахнуло опасностью, причем так, что Адамc попятился к повороту коридора, оставшемуся за их спиной. Но Олег почему-то хмыкнул и скользнул вперед, жестом приказывая следовать за собой. Кормачев открыл рот, собираясь что-то сказать, но потом тряхнул головой и, стиснув левый кулак так, что послышался хруст, тоже двинулся вперед…

Ольга заложила сумасшедший вираж и, оскалившись, всадила полный заряд в брюхо вражеского атакатора, и тут же, продолжив маневр, вывернулась из-под ответного залпа. ОНА — БЕРСЕРК! Она не помнила, когда ЭТО началось, но то, что ЭТО наступило, она теперь ощущала четко. Возможно, все произошло в тот момент, когда при атаке четвертого сателлита им во фланг ударили атакаторы канскебронов. Шесть атакаторов землян в течение нескольких секунд превратились в облака обломков, а Ольга, которая за мгновение до атаки каким-то шестым чувством или все-таки начатками Проникновения уловила приближение опасности, успела резким маневром увести свой атакатор с траектории залпа. А потом ее буквально опалило яростью, и все стало таким простым… Она предвидела каждый поворот каждый маневр врага, атакатор в ее руках буквально танцевал между рукотворных звезд, а машины противника будто притянутые, сами натыкались на ее залпы. Ей хотелось убивать еще и еще, но где-то там, глубоко внутри, занозой сидела мысль, что все это чепуха, а вот времени остается меньше и меньше. И если она не успеет расстрелять еще два сателлита, у ракет не будет никаких шансов донести заряды до комплекса Планетарного Контроля. А это значит, что, даже если брат со своим отрядом захватит Разрушитель, Система планетарной защиты останется под контролем Планетарного Контролера и сможет сама уничтожить неуправляемый корабль. К тому же в казармах комплекса Планетарного Контроля находилось почти двадцать тысяч тактов. Вернее, сейчас они, наверное, уже грузились в десантные боты. Но каждый новый залп, разносящий на куски вражеский атакатор, вызывал в ней такую бурю восторга, что она не могла, не могла, не могла остановиться! И тут перед ней как будто наяву возникло лицо Уимона. Черт, ведь он тоже был на этом корабле. И он был таким беззащитным… Ольга крутанула атакатор так, что залп одного из вражеских атакаторов прошел совсем близко от другого атакатора, и тот так шарахнулся в сторону, что его залп заставил еще одно атакующее звено броситься врассыпную. Воспользовавшись этим, ее атакатор заложил резкий вираж и устремился к пятому сателлиту. Никто из врагов не успел вовремя отреагировать — ведь среди них не было ни одного берсерка. А она… Когда последний сателлит вспух гигантским огненным шаром, Ольга поймала себя на том, что в ушах звучит тихий голос Уимона: «…берсерки — уже не люди…» А в следующее мгновение рядом с левым бортом полыхнула еще одна рукотворная звезда полного залпа, и ее атакатор начал разваливаться на куски. Последней ее мыслью было: «Ну и пусть, так даже лучше…»

Открывшийся коридорчик оказался очень коротким. Олег успел добежать до следующей двери и остановиться, когда дверь, так гостеприимно распахнувшаяся перед ними, с резким хлопком вернулась на место. Роланд, двигавшийся последним, поскольку с его уровнем рефлексов он был самым слабым бойцом в команде, естественно, после Уимона, резко затормозил и развернулся к двери, попробовав отчаянным движением дотянуться до закрывающихся створок, не дать им сомкнуться, но не успел. Кормачев коротко выругался, а затем повернулся к Олегу:

— Черт, ловушка! Мы не сможем подорвать дверь. Слишком маленький объем, нас самих приложит взрывной волной.

В этот момент палуба под их ногами вздрогнула. Роланд замер и, медленно повернув голову к Олегу, прошептал:

— Все, отрыв.

Это был конец, провал всей операции. Берсерки качнулись вперед, будто собираясь разнести дверь, преграждающую им дорогу, но Олег широко раскинул руки останавливающим жестом и вонзил взгляд в Уимона:

— Ну! Давай!

— Что? — оторопело переспросил тот.

Олег подошел к нему вплотную:

— Теперь ты должен сделать то, ради чего ты пошел с нами.

Уимон изумленно уставился на Олега:

— Но… что?

Тот невозмутимо пожал плечами.

— Я этого не знаю. Это можешь знать только ты.