Мятеж в империи

– Хорошо, Василий Андреевич, жду вас в одиннадцать часов, – подумав, ответил я.

– Гм, ваше высокопревосходительство, – нахмурился Портейг, – вы, помнится, обещали посетить в это время лабораторию.

– Да? – потер я висок. – А когда мы об этом договаривались?

– Неделю назад, – напомнил профессор. – Вы еще Анне Максимовне повелели записать.

– Ладно, буду, – вздохнул я и посмотрел на генерального конструктора: – Василий Андреевич, давайте тогда в десять. Минут за сорок уложимся?

– Должны, – согласился тот.

– Кофейку с коньячком? – потерев ладони, предложил Гастев.

– Давайте, – подумав, кивнул я.

Странно, но владелица заведения еще не появилась, да и девочек своих, кроме певицы, не прислала. Обслуживают нас официанты и, судя по их выправке, то они работают не на данное заведение. У моего начальника безопасности выработался определенный пунктик. Будь его воля, то и в сортир бы меня сопровождала охрана. Стыдно кому признаться, что у охранителя Российской империи, пусть и бывшего, охрана из пяти человек. Понять-то Анзора можно, даже с чем-то согласен, что моя персона, как кость в горле у чиновников из столицы. Н-да, со многими мы разругались, и, как ни прискорбно, но императрица не на нашей стороне. Считает, что дробим империю на части. К сожалению, Ларионов и Еремеев имеют точно такую же точку зрения. Как только я добрался до Екатеринбурга, после подавления мятежа, то имел несколько телефонных переговоров и первой высказал претензию Ольге. На тот момент, уже знал наши потери, их оказалось не так много. Ожаровский с нашими людьми держали оборону, но когда израсходовали весь боезапас, то, как и обговаривали, сложили оружие. Войска императрицы, после первой попытки штурма приступили к осаде, и она принесла свои плоды, но вот только меня, из-за которого и заварилась вся каша, уже на месте не оказалось. Моих людей обезоружили и, как выразился Владимир Федорович, задержали до выяснения, предъявив в качестве обвинения – участие в мятеже. Разбирательства не затягивали, несколько раз все обыскали, перевернули каждую избу, осмотрели сараи и подполья, после чего, оставив наше оружие, ушли. Атаман казачьего войска имел несколько бесед с командирами имперских подразделений. Приказ об атаке и ликвидации мятежника Чуркова поступил из генерального штаба, за подписью одного из заместителей главнокомандующего. Личной подписи императрицы и ее печати никто не видел, телефонная и телеграфная связь со столицей отсутствовала. Тем не менее, данный факт я воспринял с недоверием, что и высказал Ольге Николаевне, когда связался с императрицей, после радостных объятий со своими друзьями и сестрой. Хотя, нет, вру, сперва выслушал доклады от Анзора и Гастева. Территория Сибири оказалась изолированной от остальной империи. Практически нет никакого сообщения, не приходят грузы, взаиморасчеты застопорились, а имперские войска находятся в повышенной боевой готовности, ждут приказа о подавлении властвования Чуркова-самозванца, так о обо мне говорят в армии императрицы. Попросил я тогда телефонистку соединить меня со столицей и, в частности, двором императрицы.

– Простите, Иван Макарович, вы вернулись? – осторожно спросила барышня, работающая на узле связи.

– Неужели считаете, что объявился кто-то другой и находится в резиденции наместника Урала? – усмехнулся я.

– Нет-нет! Что вы! Просто это так неожиданно и радость-то великая! – воскликнула та.

– И чему радоваться, позвольте полюбопытствовать? – хмыкнул я.

– Так нам теперича ничего не страшно! Вы же все проблемы разрешите! – ответила та.

– Гм, если каждый будет заниматься своим делом, то, да – все получится, – прозрачно намекнул я.

– Ой, простите, ваше высокопревосходительство! Минуту, – пролепетала та, а спустя десяток секунд, объявила: – Связь с императорским домом. У аппарата камердинер ее величества.

Какой-то чопорный слуга, узнав кто желает переговорить с императрицей потребовал доказательств, пробубнив:

– Звонят тута всякие, Ольгу Николаевну в расстройство вводят.

– Любезный, бумаг тебе показать не могу, что-то личное говорить не собираюсь. Позови тогда ротмистра Ларионова или начальника охраны Еремеева, с ними переговорю, – заявил я, чувствуя, что начинаю закипать.

Вообще, следовало с дороги отдохнуть, переодеться, обдумать сложившуюся ситуацию, а только потом объясняться. Раздражение в таких делах плохой помощник, но раненых и убитых в перестрелке с имперскими войсками никогда не забуду. Соединил-таки меня камердинер со своей хозяйкой.

– Слушаю! – нервно произнесла в трубку императрица.

– Здравствуйте, ваше величество, – произнес я.

– Кто это? Иван, ты?!

– Да, Ольга Николаевна, – дернулась у меня щека, – это наместник Урала, Иван Чурков.

– Слава тебе господи! Очень рада, что ты нашелся!

– Нашелся? – удивился я. – Да, что вы говорите! Я-то думал, что сумел сбежать от ваших войск, которые жаждали моей крови. Позвольте заметить, после нашего с вами в столице разговора и заверения, что моим войскам никто мешать не станет в подавлении мятежа!